Вдобавок со мной произошло то, что рано или поздно случается с любым путешественником, — я отравился. Острая интоксикация и обезвоживание организма. Последствия обеда в сомнительном кафе.
В четыре ночи я кое-как собрал вещи, сунул их в рюкзак и двинулся к станции. В ногах была слабость, и из-за этого меня пошатывало. Дорога шла на подъем. Озеро окутал туман, перелесок и железнодорожные пути накрыло молочным одеялом. Я прислушался, не идет ли поезд. Вокруг была тишина. Даже птицы спали. Добравшись до водяной колонки, я пополнил запасы питьевой воды. Организму требовалась жидкость, чтобы нейтрализовать последствия обезвоживания.
На станцию Магдагачи подали пригородный поезд на Сковородино — сидячий вагон с мягкими креслами. Я плюхнулся на сиденье и попросил у проводницы кипяток. Мне просто необходимо было выпить горячего чая, чтобы хоть как-то мобилизоваться и привести организм в порядок после отравления. Проводница пообещала включить генератор и нагреть воду через полчаса после начала движения. Ровно через 30 минут она подошла: кипяток в титане готов. Горячий чай привел меня в норму, и я снова мог полноценно наслаждаться живописными пейзажами Забайкальского участка Транссиба.
Магдагачи — Сковородино
Дальнейший путь пролегал по Амурской области. Пригородные перевозки при малом пассажиропотоке убыточны — это факт. Чтобы сохранить маршруты, местные власти вынуждены компенсировать из региональных бюджетов разницу между стоимостью прогона поезда и кассовым сбором за проданные билеты. Чем больше компенсация, тем дешевле проезд для пассажира. Тарифная политика на пригородные перевозки в каждом регионе России своя. У властей в Амурской области свой взгляд на пригородные тарифы. Стоимость билета от Магдагачи до Сковородино 748 рублей. Расстояние 188 километров. Итого — 4 рубля за километр. Это втрое выше стоимости билета на пассажирский поезд! О причине такой несправедливости я поинтересовался у дежурной по станции Сковородино. Почему проезд в пригородном поезде дороже, чем в пассажирском, когда везде наоборот? Вместо ответа она сунула в окошко листок с номером телефона горячей линии РЖД: все вопросы в центр.
Нужно было вздремнуть после бессонной ночи. До пересадки на следующий поезд оставалось пять часов. Судя по карте, по окраине Сковородино протекала речка. Единственное, о чем я думал, — добрести до берега, разбить палатку и поспать часа три. Тем временем палатка, влажная от утреннего тумана, высохнет, обдуваемая теплым ветром с холмов.
Пойдя по правильным прямым улицам полуразрушенных серых бараков и изб с заколоченными окнами, я вышел к реке, перешел на противоположный берег по шаткому деревянному мосту. Двигался осторожно, чтобы не свалиться в горную речку, журчащую под опорами моста. Удивило, что даже сюда добралась свадебная традиция навешивать на перила мостов висячие замки с гравировкой имен вроде: «Толя + Маша = …» За рекой были полуразвалившиеся сараи и заросшие огороды. За ними вертикально возвышалась скала, которая щетинилась острыми хрупкими камнями. Издали казалось, что она покрыта чешуей. На склоне из оструганных деревянных палок была выложена надпись «СПАСИБО ДЕДУ ЗА ПОБЕДУ!».