– Совершенно верно, – сказал Копун. – Мы сейчас видим эпоху рекомбинации, углубляясь в продолжающий расширяться ускоренно пузырь Вселенной.

– Твоя защита выдержит?

– Плотность энергии этого слоя намного выше плотности «нормального» вакуума, но опасности нет.

– Следуем дальше.

Прыгнули ещё на миллиард световых лет, и ещё, и ещё…

Очнулись от последнего обморока, ставшего привычным, но не увидели ничего.

– Копун? – позвал «пилота» Вересов. – Мы ослепли?

– Я не ослеп, – последовал ответ, – однако ничего не вижу. В пределах чувствительности систем обзора источников света нет.

– Параметры среды.

– Это вакуум, но с очень большой для этого континуума температурой – выше миллиона градусов.

– Этого не может быть, – недоверчиво сказал Ядогава. – Вакуума с такой температурой не существует.

– Он заполнен тем, что вы называете тёмной материей. Не считая, естественно, тёмной энергии.

– А как вы ориентируетесь в этом нигде? – спросил Мишин с любопытством. – Мы не заблудимся?

– Разумеется, я не пользуюсь системой Waze[13], – с мягкой иронией ответил Вестник, – но мои конструкторы предусмотрели подобные ситуации. Мы движемся по вектору импульса «суперструны», этого достаточно?

– Из школьного курса физики я помню, что в присутствии сильных гравитационных полей прямые линии иллюзорны. Нас вполне может мотать по кругу.

– Гравитационное поле в данной области пространства имеет почти нулевое значение, тяготеющих масс, кроме скоплений тёмной материи, здесь нет.

– Но ведь и тёмная материя может формировать массивные гравитационные поля, – сказал Ядогава. – Мы уже сталкивались со сгущениями тёмной материи в созвездии Лиры.

– Я контролирую гравитационные поля.

– Главное, не заблудиться, – сказал Мишин. – А то действительно получится, что сон Ломакина вовсе не сон, а предвидение.

Копун промолчал.

– Ещё вопрос, – не унимался помощник Вересова. – Ты утверждаешь, что след твоих создателей…

– Предков создателей.

– Пусть предков, ведёт сюда, в пограничный слой Вселенной. Ты стопроцентно уверен в своих расчётах? Может ли какой-то материальный объект, астероид там или планета, находиться в этой горячей темноте долго? Она его не съест?

– С точки зрения энергетики – может. Звезда не нужна, энергию можно качать из вакуума, как это делаю я.

– Но ты уверен, что толкиновцы или их предки устремились именно в этом направлении?

– Почти, – после паузы ответил Копун.

– Что значит – почти?

– Они оставили цепочку бакенов… как я это себе представляю.

– Бакенов?! Ты встречал бакены и не сообщил нам?!

– Это не совсем бакены, – поспешил защитить Вестника Иван. – Копун просто подобрал знакомый термин. Каждый миллиард световых лет мы фиксируем сгущения тёмной материи в форме колец.

– Мы? – хмыкнул Ядогава.

Иван смутился.

– Я имею в виду Копуна. Возможно, это и не след, случайное совпадение, но пока что все сгущения укладываются на прямую линию, и мы движемся в створе этого вектора.

– Интересно, как ему удаётся видеть тёмную материю?

– Уж если аппаратура «Дерзкого» могла зафиксировать скопление тёмной материи в системе Глаза Гефеста, то Копун это делает на раз.