Я лукаво покосилась на Мехеля, который приехал в академию с вложенной злобой к нестандартным, но, подружившись со мной, стал более разумен и терпим.

Вервульф ответил мне тёплой улыбкой, чем заслужил от кузена убийственный взгляд. Я поспешно отвернулась и продолжила:

– У каждого из вас первая ипостась – человек. Он обладает силой воли и способен усмирить звериную часть, заботиться о ней и направлять животные инстинкты в нужное русло. Но вы забываете об этом, когда идёте на поводу у других. Уподобляетесь второй ведомой ипостаси. Это так похоже на то, что происходит с оборотнями, подсевшими на зелье анимагов, не так ли?

Студенты, переминаясь, смотрели друг на друга, кивали и переговаривались. Когда взгляды вновь обратились ко мне, я с чувством потребовала:

– Так докажите, что способны на большее. Хотя бы для себя определите собственный максимум. Не страшно, если ошибётесь или оступитесь. Хуже, если так и не узнаете, какие вы замечательные! Не опасайтесь быть монстрами. Бойтесь так никогда в жизни и не узнать своего истинного могущества. Покажите мне своих драконов, друзья!

По толпе прокатились одобрительные крики, раздались аплодисменты, вперёд вышли старосты курсов всех факультетов. Они выстроились в линию и, повернувшись лицом к оборотням, взялись за руки. Крики усилились, и в этот невероятный миг всеобщего единства, когда не было ни межвидовой розни, ни интриг, ни ненависти к нестандартным, я ощутила, как и сама меняюсь. За спиной, казалось, вырастали крылья, а груди стало так горячо, что не могла сдержать подступивших слёз.

Улыбаясь, я вскинула руки и помахала оборотням. Спустившись с дракона, подождала, когда Гестия примет ипостась человека, и крепко обняла девушку:

– Ты невероятная умница!

– Без тебя ничего бы не получилось, – прошептала она.

– Это без тебя ничего бы не получилось, – эхом повторила я, посматривая на воодушевлённых оборотней.

Но, столкнувшись взглядом с чёрными глазами, застыла, словно примороженная магией Рольера. Губы шевельнулись:

– Земко.

И снова шёпот ветра, так напоминающий слова «Ты будешь моей», пронёсся и, взметнув мои волосы, растаял без следа. Единорог развернулся и неторопливо пошёл к выходу с крыши.

– Всё ещё испытываешь к брату чувства? – неожиданно возникла рядом Росая.

– Конечно, – честно кивнула я. – Мне его очень жаль. Кажется, теперь я не сомневаюсь, что магия первого поцелуя и для единорога тоже проклятие.

– Да ему лишь победить надо, – проворчал Вемуд. – Уехала бы с ним на Белую гору, сразу бы и знать про тебя забыл. Вспомнил бы только когда потребовался генетический материал. Не переживай из-за блондина ни минуты.

– У меня просто нет этой свободной минуты, – помотала я головой. – Надо готовиться. Ведь завтра я тоже должна прыгнуть выше головы. Иначе мне не попасть на межакадемические баттлы. Без Дэпа мне сложнее в разы.

Я направилась к выходу, но ощутила хватку на запястье. Обернувшись, удивлённо посмотрела на Вемуда:

– Что?

– В кабинете декана ты говорила про ответственность, помнишь? Я решил, что пришло время и мне отказаться от навязанного зелья и вспомнить о собственной воле. Встань сюда. Росая, отойди, чтобы чудом каким не задело.