Я застыла, боясь дышать, переживая за…

А они подались друг к другу одновременно и, слившись в жарком поцелуе, сцепились в жарких объятиях.

Я выдохнула, не веря своим глазам. Даже протёрла их, но парочка, побросав оружие, нагло предавалась сладкому поцелую прямо посреди тренировки.

«Ничего себе!» – восхитилась я, а вслух произнесла:

– Мне кажется, площадка предназначена для иных тренировок.

Мужчина отпрянул, отскочив метра на два – не меньше. Рухнув на колени, он склонил голову:

– Простите, госпожа. Я заслуживаю смерти!

У меня по шее побежали мурашки, и я быстро посмотрела на смущённую Гестию:

– Райн сказал правду? Он заслуживает смерти?

– Нет! – вскрикнула она и… тоже опустилась передо мной на колени. – Шо не сделал ничего плохого, уверяю. Он всегда поддерживал меня, помогал не сорваться и убеждал окончательно отказаться от зелья анимагов, сделал для меня всё возможное и невозможное! А то, что ты увидела – моя вина. Просто я… люблю его!

Райн вздрогнул всем телом, но головы не поднял, лишь по носу его скользнула прозрачная капля. У меня самой к горлу ком подкатил. Часто-часто заморгав, я тоже стала на колени и обняла их обоих.

– Увиденное стало для меня неожиданностью, – манерно произнесла я. – Но я считаю, что вы двое подходите друг другу!

– Госпожа не злится? – осторожно уточнил райн.

– Госпожа испытывает восторг и умиление, – не в силах разговаривать иначе, улыбнулась я. – Надеюсь, райн, оборотню Гестии ты будешь служить с удовольствием, а не из чувства долга.

– Я был рад служить тебе, госпожа, – упрямо возразил райн.

– Если райн будет и дальше проявлят упрямство, придётся официально передать его тебе, – кивнула я Гестии. – Изучив законы Белой горы, я поняла, что могу сделать это, но готова ли ты к такому «подарку»? Готова ли взять на себя ответственность за ваше совместное будущее и убедить Шо, что райн может делать со своей жизнью всё, что пожелает.

Гестия кивнула и, бросая на райна смущённые взгляды, поднялась. Но вдруг покачнулась и, чтобы устоять, вцепилась в мою руку.

– Ты себя неважно чувствуешь? – забеспокоилась я.

– Порой мутит немного, но жить без зелья намного лучше. Ни изжога не мучает, ни страх быть раскрытой, ни вина за то, что обманываю сокурсников и тичей. – Она серьёзно уточнила: – Сегодня ночью на крыше как обычно?

– Буду рада нашей встрече, – успокоила я. – Мне нравится наблюдать за твоим прогрессом и любоваться необычной второй опостасью.

«А как я счастлива, что капля не в тебе, не передать словами, – с ноткой грусти подумала я. – Столько лет пить зелья. Бедняжка! Но это твоё алиби. Будь в тебе хаос, мир бы уже разорвало».

Вслух же сказала:

– Считаю, что необходимо поставить в известность ректора Одана.

Гестия побелела, и я поспешила успокоить девушку:

– Но я не буду настаивать на этом без твоего согласия… – Лукаво покосилась на всё ещё коленопреклонённого райна и добавила: – Мне ничего не стоит подождать момента, когда ты возьмёшь на себя ответственность за своё будущее и убедишься, что можешь делать со своей жизнью всё, что пожелаешь.

Ощутив в воздухе странное напряжение, которое порой тревожило меня на тренировочной площадке, я поспешила пожелать голубкам хорошего вечера и сбежать в общежитие. С некоторых пор находиться здесь для меня стало небезопасно, а ползать по земле, изображая гусеницу, чтобы запутать пробуждающуюся магию разорванного узла, совершенно не улыбалось. Я и раньше ощущала эту дрянь, но отмахивалась. А вот Койел оказался мудрее.