– То меня не блудите,

То мне тропой не морится,

То на гожий путь становится!

Местность вокруг была какая-то однообразная. Лес и лес, собственно, чего ещё можно было бы ожидать. Я шагала на автомате, стараясь не думать о пугающих вещах, и в то же самое время напряжённо прислушивалась к любым звукам, на которые раньше никогда не обращала внимания.

Казалось, лес полон шелеста, едва слышного, поскрипывания, шорохов, каких-то даже стонов, которые могли быть вызваны просто обычным ветром, а могли таить в себе опасность. Тропинка, по которой я шла, практически заросла, и за ноги постоянно, будто трогая жёсткими пальцами и желая задержать, цеплялись то разлапистые листья папоротника, то внезапная плеть вьюна, перегородившая путь словно натянутая верёвка.

Ладонь, в которой я держала палку, вспотела.

Когда от монотонной ходьбы уже начала тяжелеть голова, как бывает перед сном, внезапно моему взору открылась небольшая полянка, вся усыпанная красными точками. На цвет я и среагировала. Это были не ленточки, а лесные ягоды.

Под деревьями густо-густо росла такая крупная спелая земляника, что оставалось только удивляться, что её никто из местных не собирает.

– Может, она ядовитая? – мелькнула мысль, когда я уже запихнула полную горсть ягод в рот. Но земляника оказалась необыкновенно сладкой и душистой. При других условиях я непременно зависла бы здесь, забыв обо всём на свете. Ползти на карачках с бьющей по спине сумкой, не поднимая головы, срывая красные ароматные ягоды и тут же отправляя их в рот, не замечая ничего вокруг, никого вокруг. А ягодная поляна всё не кончается, ведёт куда-то…

Но я и сейчас зависла, забыв обо всём на свете, даже не заметив этого.

Если бы не какой-то противный лист с клоповым вкусом, попавший мне в рот вместе с очередной земляничной горстью, я бы так и сидела бы на одном месте, не в силах остановиться. Наваждение какое-то.

Вдруг какой-то детский голос явственно произнёс: «Ой!»

От неожиданности я подскочила и стала вглядываться в кусты, откуда послышался вскрик. Там точно кто-то был, затаился и наблюдал за мной.

– Эй, кто там? – спросила я, осторожно продвигаясь вперёд. Детей я не боялась.

Но стоило только подойти к кусту поближе и присесть, чтобы разглядеть хоть что-нибудь сквозь листву, как из-под него вспорхнула какая-то птица и быстро слилась с окружающим пейзажем, я даже не успела как следует разглядеть её.

Всего лишь птица! Зато она совершенно отвлекла меня от бессмысленного поедания ягод. Первая птица, которую я услышала и тем более увидела за всё время.

Я вскочила, поправила сумку и вернулась туда, откуда уползла на карачках, пожирая землянику, и где безрассудно уронила свою палку.

Наконец деревья поредели, будто расступились, чтобы показать мне цель моего похода. Передо мной предстало то самое загадочное лесное озеро, посещать которое в один голос отговаривали все местные жители.

В жаркий солнечный день оно совсем не выглядело зловеще, даже наоборот. Небольшой такой, скромный водоём, живописный. Открытая вода, большей частью зеленоватая и в мелкой серо-зелёной ряске, была только в самом центре. Чтобы добраться до неё, нужно было преодолеть довольно широкое заболоченное пространство. Стоячий влажный воздух словно лип к коже. Щедро поросшие сочным мхом, травой, рогозом и камышами кочки казались очень привлекательными и неопасными. Они очень хорошо смотрелись бы на какой-нибудь картине маслом. Но тут и там встречались лужицы, сильно воняющие затхлой водой. Точно как из того проклятого колодца. А в целом же запах из смеси мокрой древесины, мха, рыбной чешуи казался не таким противным, как я ожидала. Может потому, что ещё не выветрился у меня из-под носа аромат лесной земляники, которой я так щедро угостилась.