– Ну нет у меня другого выхода, – вздохнула я виновато, – слишком ты, Марек, властный мужчина оказался, порядки свои в трактире заводишь, меня запереть пытаешься. И если за порядки я даже признательна, то насилие последней каплей стало. Это, – я подняла браслет, – артефакт подчинения, сейчас его на тебя надену, а Карл заклинание произнесет…

– Папенька тоже явился, – шепнула Гражина, – скандал, скандалище…

«Что значит тоже?» – удивилась я, осторожно приблизилась к изголовью кровати и попыталась просунуть смуглую руку чародея в золотое кольцо, он сопротивлялся, растопыривал пальцы, больно ущипнул меня за мякоть ладони.

На лестнице громко рыдала женщина.

– Ты все не так понял, говорит, – перевела тетка. – А он ей…

Марек крутанул запястьем, выбивая артефакт, я выругалась, опустилась на четвереньки и поползла под кровать:

– Песья дрянь!

Гражина, подлетев к шкафу, смачно, но негромко пересказывала Рузе подробности скандала. Пан Руфус – жених пожилой, даже папеньки алондрового постарше, но ревнивый – страсть. Такие взгляды гневные бросал, когда невеста нашему чернявому куры строила, а уж когда застукал…

Вот всегда они так, у нас тут артефакт подчинения, вышнее колдовство, а моих теток больше любовные истории занимают.

Браслет обнаружился за дальней кроватной ножкой, я вылезла с ним с другой стороны и с удовольствием обнаружила, что от удара об пол кольцо разомкнулось. Марек, когда увидел, что я опять нацелилась на его привязанную конечность, забился пойманной рыбешкой.

– Прости, пожалуйста, прости…

– Адичка! – ахнула Гражина. – Беда! Доманцы дверь в покои вышибают.

Я быстро защелкнула артефакт на запястье чародея и побежала наружу. Слуги купца оказались хлопцами рослыми, пришлось поднапрячься, чтоб вытолкать их за порог.

– Прощения просим, – низко поклонилась я, закрывая за спиной дверь. – По какому праву…

Меня не понимали! На лестничной клетке толпилось человек десять или больше. В основном доманцы. Пан Руфус при моем появлении приосанился, одарил страстным взглядом. Только вот этого сейчас не хватает! От разноголосого лопотания я немного растерялась, переводила взгляд с лица на лицо. Ни словечка не понятно. Тетушка Гражина, почему вы меня иностранным языкам не обучили?

Трактир тряхнуло, как при землетрясении, доски пола ушли из-под ног, я покачнулась, чтоб не упасть, схватилась за чью-то руку. Пальцы скользнули по золотому браслету. Марек?

Чародей был бос и растрепан. Когда толчки успокоились, он меня отпустил и с глумливой улыбкой протянул кружевные панталончики:

– Кажется, по прямому предназначению эту вещицу использовать уже не удастся.

Изгрыз и обслюнявил, конечно не удастся. Покраснев, я спрятала тряпочку под халат. Чародей пробормотал:

– Так, что тут у нас?

И без паузы перешел на доманский. Сначала пристыдил пана Руфуса, потом осыпал комплиментами Алондру. Слов я не понимала, но предполагать их значение могла. Девицу держали за плечи две женщины, наверняка мать и сестра, батюшка, оказавшийся не старше жениха, всем своим видом выражал скорбь и смирение. Марек продолжал вещать, и глава семейства стал на глазах веселеть. Чародей развел руками, произнес гортанную фразу, пан Руфус приблизился к Алондре, опустился на колено, облобызал девичью ручку.