– Ваше высочество знает, я прекрасно чувствую запахи человеческих эмоций. Когда Адель говорит о чародее, она излучает явные телесные эманации. А он… А я… Милорд, вы сделаете несчастными всех троих. Но главное, главное, чтоб вы сами обрели хотя бы толику счастья…

Проснулась я на закате. Тетки, как по команде, склонились над постелью и стали наперебой ругаться:

– Пьянчужка! Видела бы тебя покойная матушка! Что ни день, на бровях являешься! Ни капли, Аделька, больше ни капли!

– Ребенок ей понадобился! Фаханчик беззубый, сама родить не хочет, хочет, чтоб на все готовенькое!

– Замуж она не пойдет! Фу-ты ну-ты, все пойдут, а она в девках останется!

– Подружку себе нашла! Нормальных панн вокруг нет? Крыску? Сын у нее олень будет, подружка – крыса, тараканов еще пусть заведет, вот клиенты из трактира разбегутся…

Самое ужасное было в том, что я абсолютно не помнила, что успела наболтать теткам, когда ввалилась в покои и, не раздеваясь, рухнула на постель. Видимо, немало.

Я зажмурилась, хотя делать вид, что еще сплю, было поздно.

Мы с Мареком кое-как добрели до трактира. Он в лицах рассказывал, как почуял сладкий аромат моей крови, что фахан тоже бросился к двери.

– Крыло, главное, хрупкое такое оказалось, на вкус – как кожаный ремень. Ага, я пана Килера за него цапнул. Ты не представляешь, что твоя кровь с мужчинами-магами делает. Твое счастье, Аделька, что Караколь – сильный фахан, смог меня даже с переломами держать.

Счастье, да. И удача, что панна Ясна в зельях разбирается. Марек попросил разрешения зеленую полоску на моем пальце лизнуть и сделал это, хотя я не позволила. Прицокнул языком:

– Хорошая штука, надо попросить у леди Крыски этого снадобья про запас. И вина… Проклятье, Моравянка, я женился бы на Ясне, ни минуты не раздумывая, если бы она в приданое свои погреба предложила.

– Она бургомистра любит, – наябедничала я не без удовольствия. – Его готова в вине хоть купать. А ты пьяница, ни одна девушка за тебя замуж не пойдет.

– А вот давай спросим? Вельможные панны, – заорал Марек во всю глотку на многолюдной Княжей улице, – если между мною и господином Килером выбирать, вы за кого?

Мнения разделились, в обсуждении приняли участие не только девицы, но и замужние пани и большинство мужчин. Последние, к моему удовольствию, выступали на стороне бургомистра. Вездесущий пан Рышард и сам бы за пана Килера сходил, если бы имел нужный пол и не имел рядом пани Рышардовой. Уточнения последовали только после супружеской увесистой оплеухи.

Я тоже отвесила затрещину, только Мареку:

– Идем домой, жених, твоими стараниями сегодня в трактире гостей будет…

Марек пообещал, что отомстит, отдохнет и отомстит драчунье-Адельке. Я расхохоталась. В те моменты, когда удавалось забыть, какие именно чувства ко мне испытывает черноглазый чародей, мне было с ним очень здорово, весело, бесшабашно. Как будто Моравянке лет десять от роду, и у нее настоящий приятель есть, партнер по детским проказам. Только ничего этого не было.

Петрусь вывалил на стойку целый мешок талеров, они с Госей стали их считать, какие-то селянки сновали с этажа на этаж, на втором работали плотники. Марек отобрал у меня сковородку, поставил на плиту: