Наконец явилось Материнство, и, хотя оно не предназначалось каждой лично, оно могло — если способность окажется наследственной — положить начало новому племени людей.

Можно себе представить, как воспитывали тех пятерых дочерей Мааии, Детей Храма, Матерей Будущего — им дали все титулы, на которые способны любовь, надежда и благоговение. Весь сонм женщин окружил их любовью и заботой, после чего принялся ждать, пребывая в безграничной надежде и всепоглощающем отчаянии, станут ли те тоже Матерями.

И они ими стали! Как только они достигли двадцати пяти лет, то сразу начали рожать. Каждая, как и их мать, произвела на свет пять дочерей. Вскоре появилось двадцать пять Новых Женщин, полноправных Матерей, и вся страна воспрянула духом: скорбь и стойкое отречение сменились гордостью и радостью. Пожилые женщины, помнившие мужчин, ушли в мир иной, самые молодые из уцелевших в битвах со временем последовали за ними. К той поре осталось сто пятьдесят пять обладавших способностью к партеногенезу женщин, положивших начало новому племени.

Они унаследовали всю безграничную любовь и заботу, какие смогли им передать стареющие матери-прародительницы. Их маленькая страна оставалась в полной безопасности. Хозяйства и сады давали урожаи. Все прежние промыслы и ремесла пребывали в расцвете. Хроники прошлого сохранились, и многие годы женщины старшего поколения обучали молодых всему, что знали и умели сами, чтобы передать небольшой группе матерей и сестер все унаследованное ими от предков.

Так зарождалась Женландия! Единая семья, ведущая род от одной матери! Она дожила до ста лет, увидев сто двадцать пять своих правнучек, в качестве Царицы-Жрицы-Матери, и скончалась, полная гордости и радости, едва ли ведомой кому-то из людей. Она одна породила новое племя!

Первые пять дочерей выросли в атмосфере благоговейного спокойствия, трепетного ожидания и истовой мольбы. Для них долгожданное материнство несло не только радость, но и надежду всех людей. В свою очередь, их двадцать пять дочерей, окрыленные усилившейся надеждой, обладающие более широким кругозором и пользующиеся любовью и заботой всех уцелевших, выросли как сестринская община, с юношеской пылкостью стремясь к исполнению священного долга. Наконец они остались одни: седовласая Мать-Прародительница ушла в мир иной, и эта семья из пяти сестер, двадцати пяти двоюродных сестер и ста двадцати пяти троюродных положила начало новому племени.

Не подлежит сомнению, что они люди, однако мы долго не могли понять, как эти сверхженщины, наследовавшие только от женщин, избавились не только от некоторых мужских особенностей, которых мы, конечно же, не выискивали, но и от многого из того, что мы всегда считали неотъемлемыми атрибутами женственности.

Традиционная функция мужчин как охранителей и защитников исчезла целиком и полностью. Этим отважным девственницам незачем было бояться представителей нашего пола, а поэтому они не нуждались в защите. Что же до диких зверей — в их изолированном краю таковых просто не было.

Сила материнской любви и материнский инстинкт, столь восхваляемые нами, у них, разумеется, присутствовали и были возведены в абсолют наряду с сестринской любовью, которую мы, даже признавая кровное родство, едва ли замечаем.