– Я понял, – вздохнул Дроздов. – Не подбросите меня к представительству СССР? Нужно срочно связаться с Москвой.

Чак кивнул и прибавил скорости, а резидент подавил новый вздох: та еще будет ночка…

Вторник 2 декабря 1975 года, утро

Первомайск, улица Мичурина

Украинская зима обильна снегами, а вот колотун с метелями не грозит закутанному люду. Холод тут понятие относительное. Только студеный свет нисходит с мутно-белого неба.

Марина втянула носом пощипывающий, словно газированный воздух. С ночи застоялся морозец, но он лишь бодрил, как чашечка кофе после долгого сна.

Тихо-тихо… Над Богополем завиваются кверху дымки, упрямо синеют купола Покровской церкви. И снега, снега, снега…

– Мари-инка!

Исаева пригасила улыбку, оборачиваясь. Никакого чинопочитания… Верченко неуклюже топотала огромными валенками.

– Марин, там тебя Борис Семеныч искал! – выпалила Наташа, запыхавшись. – В садике он!

– Найду. Ты чего раздетая бегаешь? А ну, кругом – марш!

– Есть! – взвился тонкий голосок.

Обойдя главное здание, «Росита» попала в зачарованный сад. Абрикосы, вишни, груши смиренно клонили ветви, отягощенные снегом, стоически дожидаясь теплых дней, чтобы отряхнуться – и расцвести.

Генерал-лейтенанта девушка обнаружила на краю балки, там, где сад перепадал в склон, заросший колючей акацией, укутанной в сугробы. Начальник Управления «С»[41] одиноко стоял в наброшенном на плечи тулупе, а его бесстрастное лицо как раз и выдавало волнение.

– Искали, товарищ генерал-лейтенант?

– Искал, товарищ капитан. – Иванов обернулся к девушке, блеснув очками. – Как съездили?

– Без толку, в общем-то. Десятки офицеров подходят под образ Михи, но у всех у них алиби. Именно на даты Михиных эскапад ракетчики находились на дежурстве… – Марина смолкла, чуя подступающую тревогу. – Что-то случилось, Борис Семенович?

– Случилось, Марина Теодоровна, – невесело усмехнулся генерал-лейтенант. – Вальцев и Вакарчук раскрыты ЦРУ. Но я не слишком переживаю из-за провала миссии «Интеграл». Честно говоря, с самого начала не верил в ее успех, уж слишком все было наспех да кое-как… Хуже всего, Мариночка, что Максима вычислили с подачи предателя, и он – один из нас.

– Не может быть! – вырвалось у «Роситы».

– Может, – грустно покивал Иванов.

Исаева неохотно призналась себе, что ее пылкое суждение не в ладах с рациональным началом. Разве мало измен пережито? Да тот же Ершов! А Мануэль, улыбчивый мулатик, которого она лично пристрелила в колумбийской сельве? Продался, гад, тамошним наркобаронам.

– Вы правы, – вздохнула «Росита». – У всех нас есть порчинки, в общем-то. Чуть что – и… пошла гниль. – Она тяжело задумалась. – Ну, насчет Наташи я спокойна – настоящая комсомолка! Да и Славин… За его уголовной внешностью прячется добрый человек, стеснительный и робкий с девушками. И еще он очень любит детей. Синицын…

– Ну, ну! – подбодрил ее Иванов. – Что же Игорь Елисеевич?

– Склонен к либерализму, в общем-то… – размыслила Марина. – Но это общее интеллигентское поветрие. – Она наморщила лоб. – Скажите, а когда… одного из нас завербовали?

– Правильный вопрос, – одобрительно кивнул Борис Семенович. – По нашим прикидкам, это случилось в первой половине октября.