За спиной Вакарчука выразительно клацнули затворы винтовок.

– Вы арестованы, tovarishchi! – хищно оскалился Вудрофф.

Тот же день, позже

Балтимор, Мэриленд-авеню

Мидтаун-Белвез здорово смахивал на Арлингтон, разве что этажей побольше, а так все то же самое – чистенько, опрятненько, скучненько. А в салоне «Линкольна» – тесненько.

Сбоку Вакарчука зажимал капитан Хартнелл, а напротив в рядок сидели Вудрофф, Фолви и Смок Парнелл.

– …Мы вытрясли из информатора всё, вычислили каждую мелочь, – довольно щерился Фред. – Даже то, tovarishch старший лейтенант Вальцев, что горбинку вашему носу придал хирург! Кстати, поздравляю с повышением в звании.

– Благодарю, – в ледяном тоне Максима скорей угадывались, чем слышались, нотки сдержанной злости и унизительной беспомощности.

Степан опустил веки. Провал.

Второй раз в жизни Вакарчук ощутил всю жуть этого существительного. Провал – и почва под ногами разверзается, и нутро выворачивается наизнанку от томительного падения…

«Переживем и это! – подумал он упрямо. – Если доживем…»

«Линкольн» тряхнуло. Огромная машина еле вписалась в ворота внутреннего дворика – за стеклами проползла кирпичная кладка.

– Райф! Запрешь ворота! – резко скомандовал Даунинг. – Смок! Разверни колымагу. Чарли, Пег! Обоих наверх.

– В «лабораторию», сэр? – осведомился Призрак Медведя с бесстрастностью английского слуги.

– Да, пожалуй. Фред, на пару слов…

Сжав зубы, Степан миновал высокие узкие двери с претензией на готику и поднялся в «лабораторию» – небольшую комнатку с парой стрельчатых окон. Бледные лучи, падая наискосок, оскальзывались на гладких панелях приборов и спотыкались о вороха проводов.

– Сюда, – мрачно буркнул Пегготи.

Степан с содроганием плюхнулся на жесткое кресло, напоминавшее электростул. Чак ловко снял с него «браслеты», но лишь для того, чтобы пристегнуть руки и ноги фиксирующими ремнями.

– Спасибо, капитан, – сухо поблагодарил Даунинг, возникая в дверях. – Проверьте тут все и расставьте людей.

– Есть, сэр!

Дверь закрылась с негромким щелчком, и Макс процедил:

– Допрос третьей степени?

– Допрашивать буду не я и не здесь, – бесцветным голосом ответил куратор и скривился: – Ч‑черт! Такие планы из-за вас рухнули! Ну, вот что мне теперь делать?

Степан не выдержал.

– «Айвен», – глумливо ухмыльнулся он, – а это уже не ваша забота. И не ваш уровень. Тут свое веское слово должен сказать мистер Форд!

Даунинг по-коровьи глянул на него, печально моргая, и молча вышел. За дверью послышалась короткая возня, а мгновеньем позже порог переступил Призрак Медведя.

– Уходим! – обронил он.

Быстро отстегнув ремни, Чак освободил обоих.

– За мной!

Степан даже спрашивать не стал куда. Обстоятельства менялись настолько стремительно, что сознание не поспевало за ними и откровенно тупило.

– Быстрее!

– А эти?

– Забудь!

Вакарчук ссыпался с лестницы, замечая сникшего Фолви, прикованного наручниками к перилам. На лбу опера-хиппи наливался багрецом здоровенный синяк.

Индеец выскочил во двор первым и завел «Линкольн». Степан, чуя железный привкус во рту, нырнул в салон, едва не стукнувшись лбами с Максом.