Джулиет была почти уверена, что в Ванкувере видела Матушку Шиптон. Привезя ненужную одежду (гардероб ее становился все более практичным) в Армию спасения и поставив мешок на пол, она заметила толстую старуху в гавайском платье, вешавшую бирки на брюки. Та болтала с другими работницами. У нее был вид начальницы, добродушной, но бдительной смотрительницы – или же особы, которая берет на себя эту роль, независимо от своего статуса.

Если это действительно была Матушка Шиптон, она довольно низко пала. Но не слишком низко. Могла ли Матушка Шиптон потерпеть настоящее падение, с ее-то способностью держаться на плаву и возвышать себя?

И еще с запасом советов, пагубных советов.

Ее привел к нам неутоленный голод.

Джулиет рассказала Ларри о Пенелопе. Ей был нужен человек, который в курсе ее дел.

– Может, нужно было читать ей лекции о благородстве? – спрашивала она. – О самопожертвовании? О служении другим людям? Я об этом даже не думала. Наверное, показывала, что неплохо бы ей стать такой, как я. Может, ей от этого и стало дурно?

Ларри относился к тем мужчинам, которые не требовали от Джулиет ничего, кроме дружбы и хорошего настроения. О таких обычно говорят «старый холостяк»: асексуален, насколько она знала (правда, знала она не много), скуп на личные откровения, бесконечно забавен.

Были еще двое – те хотели близости. С одним из них она познакомилась за уличным столиком в кафе. Он недавно овдовел. Ей он понравился, но его одиночество было таким истошным, а домогательства такими отчаянными, что это ее оттолкнуло.

Вторым был брат Кристы, с которым она соприкасалась несколько раз по ходу жизни подруги. Джулиет устраивало его общество: во многом он походил на Кристу. Брак его давно распался, но он не отчаивался: Криста рассказывала, что от женщин у него отбою не было. Но, в силу своей рациональности, он выбрал Джулиет, можно сказать, по хладнокровному расчету, что казалось ей несколько унизительным.

Но почему унизительным? Она же его не любила.

Когда Джулиет еще встречалась с братом Кристы (его звали Гэри Лэмб), на одной из центральных улиц Ванкувера она столкнулась с Хезер. Джулиет с Гэри только что вышли из кинотеатра после раннего вечернего сеанса и обсуждали, куда отправиться поужинать. Теплый летний день близился к закату, в небе еще не угас свет.

От группы людей на тротуаре отделилась женщина. И зашагала прямо к Джулиет. Стройная, лет, наверное, сорока. Стильная, с мелированными темными волосами.

– Миссис Портеос. Миссис Портеос.

Джулиет узнала голос, хотя никогда бы не узнала лицо. Хезер.

– Невероятно, – сказала Хезер, – Я приехала всего на три дня, до завтра. Муж здесь на конференции. Я думала, у меня тут не осталось никого знакомых, а потом поворачиваюсь – и вижу вас.

Джулиет спросила, где она сейчас живет, и та ответила, что в Коннектикуте.

– А недели три назад я гостила у Джоша… помните моего брата Джоша?.. гостила в семье Джоша, в Эдмонтоне, и столкнулась с Пенелопой. Точно так же, на улице. Хотя нет… в торговом центре, в этом чудовищном недавно построенном торговом центре. Она была с двумя своими детьми – привезла их, чтобы заказать школьную форму. Мальчики. Мы обе потеряли дар речи. Я-то ее не узнала, это она меня окликнула. В Эдмонтон она, конечно же, прилетела на самолете. Из какого-то городка на севере. Говорит, жизнь там вполне цивилизованная. Кстати, она мне и сказала, что вы до сих пор живете здесь. Ой, меня ждут… друзья мужа… я никак не успевала вам позвонить…