У нее по-прежнему есть надежда на весточку от Пенелопы, но уже не столь трепетная. А такая надежда, какую благоразумные люди возлагают на незаслуженные блага… чудесные избавления… и тому подобные штуки.

Не так давно Грейс отправилась в долину реки Оттава, чтобы отыскать летний дом Трэверсов. Давно ее не заносило в эти края; многое, конечно, здесь изменилось. Шоссе номер семь теперь проходило в стороне от городов и стало прямым как стрела в тех местах, где, насколько ей помнилось, раньше были сплошные зигзаги. В этой части Канадского щита много мелких озер, чьи названия даже не умещаются на обычных картах. Когда ей удалось, или показалось, что удалось, найти озеро Литтл-Сэбот, к нему сбегало несколько разных второстепенных дорог, а когда она все же выбрала одну, выяснилось, что поперек идет множество асфальтированных проездов, названий которых она даже не помнила. Вообще говоря, когда она здесь жила сорок с лишним лет назад, улочки попросту не имели названий. И никакого асфальта не было. Была лишь грунтовая проселочная дорога, ведущая прямо к озеру, и другая такая же дорога, причудливым образом петлявшая вокруг него.

Теперь тут вырос целый поселок. Вернее, пригород, потому что нигде не видно ни почты, ни хоть какого-нибудь магазинчика. Четыре-пять улиц, где шеренгами стоят домики с крошечными участками. Некоторые – явно дачи: окна уже заколочены досками, как это делается под зиму. Но кое-где виднелись признаки круглогодичного обитания – причем обитали там по большей части такие люди, которые загромождают палисадники детскими горками и качелями из пластмассы, грилями, велосипедными тренажерами, мотоциклами, а также легкими столами, за которыми в этот сентябрьский, но пока еще теплый день многие сейчас обедали или потягивали пиво. Селились здесь и люди менее открытые: студенты, вероятно, или старые одинокие хиппи, которые завешивали окна флагами или фольгой. Домики маленькие, дешевые, но в основном добротные; одни уже подготовлены к зиме, другие нет.

Грейс развернулась бы и поехала обратно, не окажись у нее на пути восьмигранный дом с резным карнизом и дверью в каждой второй стене. Дом Вудсов. Ей всегда казалось, что дверей восемь, но, похоже, их было всего четыре. Внутри она никогда не бывала и не имела представления, сколько там комнат и делится ли вообще этот дом на комнаты. У нее сложилось такое впечатление, что никто из семейства Трэверсов тоже не бывал внутри. В прежние времена дом окружала высоченная живая изгородь, а на озерном ветру шелестели блестящие тополя. Мистер и миссис Вудс были немолоды (как теперь Грейс); к ним, по всей видимости, никогда не приезжали ни друзья, ни дети. Этот причудливый, сохранившийся с прежних времен дом нынче выглядел как-то сиротливо, будто не туда попал. Его с обеих сторон подпирали соседи с огромными магнитофонами, автомобилями (или грудами запчастей), игрушками и бельем на веревках.

Та же участь постигла и дом Трэверсов – до него было примерно четверть мили по той же улице. Дорога теперь не упиралась в него, как прежде, а шла мимо, и соседские дома оказались в считаных футах от его широкой круговой веранды.