– Да брось ты. С чего это ему придет в голову подозревать нас в убийстве?

– А кто сказал, что было убийство? – спросила я, придав лицу наигранное равнодушие. – Вдруг он сам так?

– Ну да! Ударился, упал, расшибся насмерть, и при этом море крови – чушь! Ты вслух говоришь одно, а думаешь по-другому, – обвинила меня в двуличии Алина. – Я ни на йоту не сомневаюсь – Иванова убили! Так же как и Бабенко. Почерк один!

По правде сказать, общее в гибели двух мужчин было одно – их не застрелили и не повесили.

– Позволь, но в причастности к гибели Бабенко мы подозревали Кудрявцева, – напомнила я. – Вроде бы тот на Павла Алексеевича зуб имел. Но Иван Петрович на момент смерти Иванова уже сам был мертв. Следовательно, ни о каком почерке не может быть и речи.

– Да почему? Просто Бабенко столкнул не Кудрявцев, а кто-то другой, – легко возразила мне Алина. – Мало ли кому мог перейти дорогу Бабенко?

– И как ты этого человека будешь искать?

– А чего его искать? Если жертвы из одного города, то убийца оттуда же! Я так думаю, – сделала она оговорку. – В принципе составить на каждого из наших земляков досье – раз плюнуть. Тем более что круг подозреваемых на двух человек уже сузился.

– Ты имеешь в виду Кудрявцева и Иванова?

– Ну разумеется. Я даже могу объяснить, почему с Кудрявцевым случился сердечный приступ.

– И почему?

– Он разволновался, думая, что многие знают о его конфликте с Бабенко, и потому в убийстве заподозрят, прежде всего, его, Ивана Петровича.

– Занятно, – пробормотала я. – Но никакого следствия не было. Никому и в голову не пришло, что Бабенко намерено столкнули.

– И что с того, что следствия не было? Все равно за спиной Кудрявцева шушукались. – Не придумывай, мы случайно подслушали разговор Хрящева и Иванова. Кудрявцева там не было.

– Мы его не видели, но это не значит, что его там не могло быть.

– Солидный человек по кустам лазит? – хмыкнула я.

– Мы же лазим, – пожала плечами Алина. – Но даже если его и не было в кустах, он мог переволноваться от одной мысли, что подозрение падет на него.

– Допустим, Кудрявцев сам себя убил своей же мнительностью. Кто же, по-твоему, столкнул Бабенко? На кого пал твой жребий? – с ехидной улыбкой спросила я, про себя думая: «В то время, когда мне снились кошмары с мертвым Ивановым, Алина перебирала возможные варианты».

– Пока не знаю. Намереваюсь сегодня наконец-то поговорить с Хрящевым, узнать, в чем суть конфликта между Кудрявцевым и Бабенко, и вообще каким человеком был этот Бабенко. Фамилия у него какая-то скользкая, созвучная со словом «бабник». Да и сам он был чересчур ухоженный, что ли. Что-то мне подсказывает, что лет десять назад он пользовался бешеным успехом у представительниц слабого пола. Так я останусь?

– Нет, Алина. На экскурсию мы все-таки едем. Я с двумя детьми одна ехать не хочу. Море, скалы, скользкие спуски – боюсь. Успеешь переговорить с Хрящевым до поездки – хорошо. Нет – отложим разговор на вечер. И даже не уговаривай, оставить тебя в отеле. Санька от экскурсии не откажется, а с двумя головорезами я не поеду.

Алина была недовольна моим решением. Она надула губы, но возразить не рискнула.