По логике Ранжера Элор дракон Жаждущего, а не мой.

«Но-но, попрошу без подобных инсинуаций! — встревает Жаждущий. — Кстати, слезу пусти, мне кажется, после этого дедуля сбежит».

— Мой долг защищать Элора, — произношу я столь же ровно.

Ранжер касается моего плеча. Вздрогнув, отступаю, удивлённо смотрю на него: это слишком близко, слишком интимно даже для нашей новой степени родства. И только жалость в глазах Ранжера скрадывает фривольную недопустимость такого поведения. Буквально перечёркивает.

Он мягко, сочувственно улыбается, словно неразумному ребёнку:

— Ты никогда не узнаешь, как к тебе и лично твоим способностям относится Элор и чего вы можете вместе добиться, пока не позволишь ему узнать правду. Только так ты сможешь понять, возможны отношения между вами или нет.

— А если нет? — спрашиваю резче, чем хотелось. Да, собственно, мне вовсе не хотелось его об этом спрашивать. — Если невозможны, что тогда?

— Разве не лучше знать это точно, чем мучиться неизвестностью?

— Я не мучаюсь.

— Тогда почему молчишь?

Потому что… потому что…

Ранжер склоняет голову набок, дожидаясь ответа, который я… не собираюсь ему давать.

Жаждущий прав: надо атаковать Ранжера эмоциями. Пустить слезу. Молить. Изображать из себя трепетную драконессу, которой просто нужно время. Играть. Как я играла перед всеми. Дать очередную ненастоящую клятву крови. Сказать…

— Я раскрою правду после того, как моя родовая месть свершится, — я поднимаю на Ранжера проникновенный, умоляющий взгляд. — Я хочу совершить её, пока ношу имя Сиринов. Это важно для меня. Мне не будет покоя, если я не…

Я падаю перед ним на колени и позволяю глазам увлажниться. Получается легко, хотя я давно не тренировалась. И когда по моей щеке стекает слеза, на лице Ранжера появляется оттенок ужаса. Он не знает, что делать и как себя вести теперь, когда перед ним та девочка, к которой он обращался.

— Пока я называюсь именем брата, — с придыханием шепчу я, мягко вкладывая ноты управления, — пока я не избранная Элора, я всё ещё Сирин. Сирин должна отомстить Неспящим. Это важно. Неужели вы не понимаете? Не понимаете, каково мне осознавать, что я последняя из рода? Каково мне не сдержать слово, данное над телами родных?

И по второй щеке сползает слеза. Ранжер наклоняется ко мне, я вижу в его взгляде испуг мужчины, не знающего, что делать с женскими слезами.

— Элор! — врывается в зал император. — Элор идёт!

Он застывает, глядя на меня, стояющую на коленях и обливающуюся слезами, на склонившегося ко мне Ранжера.

— Что вы творите? — шипит император и несётся на нас.

Я наполняю мышцы магией, готовясь к любым неожиданностям, но император удивляет — хватает за шиворот Ранжера и подтаскивает к окну, судорожно открывает створки:

— Шевели лапами, иначе Лана меня убьёт.

— Ну смотри же, — бормочет Ранжер, увлекаемый властной рукой на подоконник. — Смотри, какие драконы покладистые при избранных, неужели ты не хочешь…

Договорить он не успевает: под треск невыдержавшей ткани камзола император вытаскивает Ранжера на улицу. Они шумно шмякаются на клумбу внизу и убегают под треск ломаемых ими кустов.