– Почему же все равно? – Он оторвал от меня взгляд и устремил его к камину. – Я как раз начал думать.

– О чем же?

Он упер руку в подлокотник и длинным пальцем потер висок неосмысленным жестом. Я зачарованно наблюдала за его пальцами – слишком изящными, они подошли бы музыканту, а не двухсотлетнему избалованному отпрыску императора, которому никогда не придется что-то делать своими руками. Но слушала его ответ внимательно:

– Княжна, тот, кто желает твоей смерти от рук шелле, к этому моменту уже должен понять, что как раз шелле тебя не убьет. Нас уже многие видели вместе, он или она точно в курсе, что ты успела познакомиться со всеми нами. И вполне может допускать, что мы к тебе благосклонны. А это означает, что план провален.

– Да, милорд, наверное, вы правы, – я теперь тоже об этом задумалась.

– И вот теперь развилка, княжна. Что он будет делать дальше – отступит и оставит тебя в покое или же просто убьет, раз идеально не получилось? Насколько ему важна твоя смерть? Или нужна была смерть только от рук одного из нас? Если верно последнее, то не правильнее ли мне официально объявить, что ты под моей защитой? На случай, если он не знает о нашем общении, то мое слово окончательно даст понять, что шелле тебя не тронут, ведь я даже среди шелле стою достаточно высоко. Или это, наоборот, подтолкнет его больше не мучиться с мудреными тактиками и просто воткнуть в тебя нож? Так что же тебя быстрее убьет – моя протекция или ее отсутствие?

– Не знаю… – я вновь похолодела. – Представления не имею! Я даже вообразить не могу, кому я настолько могла помешать!

– Тихо, тихо, – успокаивающе проговорил он. – Я пока думаю – ты ходи.

Так мы ни до чего и не додумались, а партию я продула. Сразу после попрощалась и ушла, чтобы рассказать обо всем Марите – вдруг у нее какие-то идеи возникнут? Но она где-то гуляла, а вернувшись, предсказуемо уселась корпеть над учебниками.

На вечернюю молитву она села рядом на пол, это уже вошло в привычку. Но соседка все еще иногда сбивалась в словах. И когда позади меня распахнулась дверь, Марита вскрикнула и вскочила на ноги. Неужели я ее не предупредила, что молитву прерывать нельзя, даже если крыша обрушится?

– Милорд? – пропищала она. – Что-то случилось, раз вы пришли в такое время?

«Милорд?!», – подумала я с еще более истеричной интонацией, но тихое песнопение продолжила. Однако была в молитве не слишком усердна, постоянно внутри отвлекалась на мысль: кто из них пришел и зачем?

А я как будто им даже не мешала.

– М-да, – по голосу я узнала Элвина. – Простите, что без стука, но хотелось узнать, насколько просто проникнуть в вашу комнату. И теперь вообще не удивлен, что перстень так легко подкинули. Это ведь даже не замок! И пахнет здесь вами и… кем еще? Что-то знакомое, но не человек, с которым я часто встречаюсь…

– Служанки, может быть? – предположила Марита. – Они убирают здесь раз в неделю. Еще охранники заглядывали, когда обыскивали…

– Может быть.

Элвин беспардонно прошел дальше, будто вообще меня не замечая, осмотрелся. Я продолжала напевать заученные с раннего детства слова – это была самая серьезная проверка моей веры, раз я даже при таком вмешательстве в личное пространство не сбилась!