Хинанда разлила всем вина, я осушила свой бокал залпом, а глаза блестели, когда смотрели на всех по очереди. Элвин выглядел задумчивым и безрадостным, но это пройдет. Не могла же я использовать его – того, который ни одного темного пятна в жизни не заслужил. Ставка Тайши не способна была сыграть хотя бы по той причине, что сам Элвин стал мне слишком небезразличен. И не могла я ударить по Хинанде, которая сейчас почти пела гимны в честь моего спасения и громче всех поздравляла.

Дверь снова распахнулась, но, вопреки накатившему ужасу, в проеме показался слуга:

– Милорд! К вам Аштар, княжич Рокка. Прикажете впустить?

– Конечно, – ответил Элвин и повернулся к выходу.

Аштар не вошел в покои – он в них почти упал, как будто был мертвецки пьян. Поднял серое лицо, отыскал мутным взглядом меня и так застыл. Сам его вид вынудил меня подскочить на ноги, а от его хрипа скрутило грудь. Я подумала, что он смертельно ранен, но не могла пока увидеть крови. И замерла на полушаге, когда в хрипе разобрала слова:

– Что ты наделала, Айса?

– Спаслась… – ответила я сдавленно. – Спаслась от расправы, что стократ хуже гибели! Что с тобой, Аштар? Отец что-то с тобой сотворил?

– Сотворил, – признался он с таким смехом, от которого внутренности начали каменеть. – Он забрал Мариту. Я пытался переубедить, но ничего не помогло, вообще ничего…

– Зачем ее?! – Я подалась к демону, но была остановлена злым взглядом. – Ведь она даже не из моего княжества! Она не может отвечать за проступки моей родни или меня самой! Какое отношение Марита…

Я осеклась, когда Аштар проговорил очевидное объяснение:

– Зато она подходит для того, чтобы на ней сорвать злость. Пожелай своей лучшей подруге скорой смерти, княжна Имельская, ведь это лучшее, что ее ждет, – и закончил почти неслышно: – Потому что ты от той же участи спаслась. Мои поздравления.

Я выпрямила спину и подняла взгляд на стену над его головой. Оцепенение началось откуда-то из живота, но распространялось по всему телу, достигая лица и кончиков пальцев – они тоже становились каменными, тяжелыми, прохладными и недвижимыми. Кто-то в любом случае стал бы жертвой: я, Марита или кто-то еще. Кому-то из нас, душ стеклянных и хрупких, предстояло разбиться. И пока я искала выход для себя, забыла про нее – самую красивую девчонку Окраины с безудержным смехом и кривым почерком. Но в ту секунду я не могла быть уверенна, что сама согласилась бы принести себя в жертву, если бы предвидела такой поворот. Кто бы на моем месте согласился? Стекло обратилось в камень, но дышать легче оттого не стало.