Марита впала в такой же восторг и подлетела к нам с другой стороны:

– А можно хоть разок увидеть? Я, наверное, такого до конца жизни не забуду!

– Хотите увидеть? – Элвин переспросил, глядя на меня.

Я быстро закивала. Даже не представляю, что почувствую от такого зрелища. И в университете есть несколько больших залов, где можно было бы устроить демонстрацию. Вот только драк-шелле засмеялся и осек все наши притязания:

– Тогда продолжайте хотеть. Не получится, нельзя.

– Почему же? – я теперь почти жалобно заглядывала ему снизу в лицо.

Элвину мой взгляд, по всей видимости, доставлял удовольствие, поскольку улыбка светилась и на губах, и в глазах:

– Драконы уже несколько поколений не обращаются. Вы не знали? То есть теоретически мы эту способность не потеряли, но делаем подобное только в случае крайней нужды – при серьезной опасности.

– О, такая трансформация болезненна или чем-то чревата? – предположила я.

– Только тем, что дракон вряд ли захочет возвращаться назад. Мои предки по многим причинам выбрали человеческий облик, без него мы вообще не смогли бы ассимилироваться. Боевая форма разрушительна, она дает такое ощущение могущества, после которого очень сложно заново привыкнуть быть уязвимым. Представляете себя таким существом, которое почти бессмертно, чистый зверь, забывший человеческие мысли и слова, для которого люди, университеты, города и государства кажутся незначительными и неважными мелочами?

– Не представляю, – прошептала я.

– Вот и я, к счастью, не представляю, хотя много раз пытался. Вернуть дракона обратно практически невозможно, он заново должен выбрать быть человеком – и такой выбор с высоты того величия совсем неочевидный.

У меня в горле пересохло – и от его ироничного взгляда, и от той глыбы новых мыслей, которую он на нас с Маритой вывалил.

– То есть драконы отказались быть драконами? Вернее, можете стать ими, но только если придется защищать что-то очень важное? Важнее, чем вы сами и ощущения, которые вы получаете в этом теле.

– Да, – Элвин ответил без паузы, для него эта тема была легкой и не вызывающей похожего на наш мандража. – Нам и так много дано – магия, сила, долголетие, потому эта цена приемлемая: нет ничего ужасного, чтобы знать о своем потенциале и никогда не захотеть его использовать. Но ты смотришь так, как будто не согласна.

Я с трудом отвела взгляд от завораживающих вертикальных зрачков. Решила ничего не отвечать. Просто эта философия – она больше, чем способен постичь человеческий мозг. Наверное, я даже не раздумывала бы – если бы я смогла за секунду стать огромной, несокрушимой, неуязвимой, то я бы сделала такой выбор. Вот только эта простота принятия решения и говорила о том, насколько мы, люди, более ущербны в своем тщеславии, чем самые могущественные существа белого света.

Наш разговор прервало покашливание в стороне – Сегор, по всей видимости, не придумал как привлечь наше внимание иначе.

– Добрый день всем! – зверолюд косился на драк-шелле с опаской, хотя они уже прежде встречались. – Айса, можно тебя на два слова?

– Ты не уехал на каникулы? – удивилась я появлению приятеля. – У тебя что-то случилось?