Осмотреть неприятельские корабли, прикинувшись одной из бесчисленных лодчонок с розничными торговцами, – это была здравая мысль. Конечно, британцы могут и не позволить приблизиться к борту – он бы и сам так поступил, время военное, мало ли? – но, чтобы хорошенько рассмотреть суда, этого и не требуется. Подойти на половину кабельтова – и то ладно.

Британский отряд из трёх вымпелов появился у Занзибара всего через сутки после бегства «Сириуса». Встали на внешнем рейде, дали сигнальный выстрел из пушки и выслали вельбот с бумагой, более всего похожей на ультиматум: либо «Крейсер» спускает флаг, либо англичане принуждены будут атаковать его в гавани. О возможности выйти и принять бой в документе не говорилось ни слова.

Занзибарский чиновник, до судорог перепуганный такой перспективой, тут же помчался во дворец султана с докладом. Но сначала отослал копии послания на «Крейсер» и «Инферент» – других военных кораблей в гавани не было. В бумаге значился срок до завтрашнего утра, и Михайлов немедленно отправился с визитом к командиру французского стационера. А вернувшись, застал на «Крейсере» султанова посланца в ранге советника визиря. Тот в цветистых выражениях осведомился о здоровье «русского коммодора», передал пожелания всяческих успехов – и известил, что султан ждёт его и командира «Инферента» на своей яхте «Глазго» сразу после захода солнца. Офицеры переглянулись – выбор места для встречи говорил о многом.

До назначенного времени оставалось ещё часов пять, и Михайлов решил воспользоваться отсрочкой и рассмотреть непрошеных гостей поближе. Сказано – сделано: пока вестовой мотался на базар за местным тряпьём, барон отыскал среди стоящих у пирса лодок, лодчонок и фелюг подходящую посудину, и вскоре они с капитан-лейтенантом Михайловым подходили к покачивающимся на якорных канатах кораблям.

– Вот же не повезло, Леонид Васильевич! – бурчал барон, рассматривая британский шлюп. – Стоило «Сириусу» удрать с рейда, и он сразу наткнулся на этих двоих! Мёдом им, что ли, тут, в Занзибаре намазано?

– Тут вы, батенька, правы, – согласился капитан-лейтенант. – Невезенье прямо-таки феноменальное. Мы-то надеялись, что хотя бы неделя будет в запасе…

– Надо было это корыто сразу топить, – буркнул Греве. – Что у него, шесть двадцатифунтовок по бортам? Нашему «Крейсеру» на один зуб. А теперь, когда он притащил с собой ещё двоих, – поди возьми их за рупь двадцать!

– Нельзя. Думаете, у меня руки не чесались? Нейтральный порт, нарушение правил цивилизованной войны…

Греве в раздражении сплюнул за борт. И было с чего злиться: подошедшие корабли были вооружены не в пример серьёзнее «Сириуса», хотя каждый из них и уступал «Крейсеру» размерами. Самая большая фелюга как раз огибала сейчас по широкой дуге. Торговцы, прилепившиеся к борту, усердствовали вовсю: вопили на своём гортанном наречии, размахивали руками, демонстрируя связки фруктов, мешки сушёных фиников, пучки страусиных и павлиньих перьев, живых кур, отчаянно блеющих ягнят и коз. Один, с виду побогаче прочих, поднимал на вытянутых руках жёлтый слоновый бивень.