— Смотрите, Сэм утомился и заснул, — произнес Чарльз, обошел стол, наклонился и с нежностью поднял уснувшего на полу мальчика.

— Ну все, дорогой, — сказал муж, — пора в кровать. — Он поднял сына, повернулся к нам с Элли и произнес: — Я скоро вернусь.

Я увидела заботливого и любящего Чарльза, которым он был ранее. А может быть, я все это придумала и муж не был таким никогда?

Дом, в котором мы тогда жили, был просторным, но расположение комнат, интерьер казались какими-то нездоровыми, вгоняющими в тоску. Оловянно-серое небо проглядывало через бессистемно расположенные окна, отбрасывая причудливые пятна света на стены. Из-за высоких потолков в доме всегда было эхо. На второй этаж вели сразу три лестницы, расположенные в разных частях дома. Ступени поскрипывали, а темные углы под ними пугали, как в фильмах ужасов. Впрочем, я могу списать все эти тревожные чувства на свое психическое состояние. Возможно, я просто не любила дом, потому что в нем я не была счастлива и никогда не чувствовала себя защищенной. А еще я никак не могла заставить себя сделать мелкий ремонт, создать больше уюта, потому что понимала, что, скорее всего, мы съедем отсюда, как только разведемся.

Я любила осень и особенно время перед Днем благодарения. Мы всегда устраивали пышный праздник, приглашая родственников, друзей и просто знакомых, кому в этот день некуда было пойти. В прошлом году, из-за лечения, у меня не было сил что-либо готовить, и мы поехали к Эллисон и Гарри. В этом у меня не было настроения звать гостей. Поведение Чарльза стало непредсказуемым, вернее, оно стало предсказуемо садистским и подлым, и я не хотела испытывать неловкость и стыд за него перед приглашенными. Однако у мужа были другие намерения.

— Сегодня утром я разговаривал с моими родителями, — заявил он однажды вечером, вернувшись с работы, — и пригласил их на День благодарения. А ты позвала своего отца?

— Нет, — ответила я после долгой паузы, — не позвала. Его пригласила подруга Лидия, и я сказала папе, чтобы он согласился, потому что там получит от вечера больше удовольствия. У меня нет сил готовить праздничный обед, Чарльз. Я бы вообще в этот день никого постороннего не хотела видеть.

Я не смотрела ему в глаза.

— Мы можем пойти в ресторан, и тебе не надо будет готовить.

— Я вообще не хочу никого развлекать. Я бы предпочла, чтобы на праздник к нам никто не приезжал. Ты совершенно четко дал понять, что не хочешь со мной жить, поэтому я не вижу смысла изображать перед кем-то, что мы семья. Я не желаю этим заниматься.

— Ты не хочешь показать людям свою благодарность? После всего того, что для нас сделали мои родители, ты даже не желаешь пригласить их на обед? Это просто невероятно!

Несмотря на то что я знала: все, что говорит Чарльз, — искаженная проекция его собственных чувств, муж добился-таки своего, и я начала ощущать вину. В итоге Марси и Альберт приехали к нам на День благодарения. Они остановились в отеле, я не готовила обед, и мы заказали еду. Не уверена, что Чарльз рассказал родителям о том, какие у нас сложились отношения. Свекор и свекровь, как и прежде, ничего не замечали и были полностью погружены в свою собственную жизнь. По крайней мере, на этот раз Чарльз развлекал их сам, а не повесил мне на шею, как всегда делал до этого.