— Десять?! Да как такое может быть?! — я была просто в ужасе. — Шесть месяцев назад ничего не было, маммография была абсолютно чистой!
Я не могла удержаться и заплакала. Казалось, мне только что зачитали смертный приговор. Когда я зашла в комнату, в которой меня ждала Лиза, я была не в состоянии вымолвить и слова. Подруга все поняла по выражению моего лица. Мы доехали до дома в гробовом молчании.
Я не имела права раскисать. Не могла позволить себе терять время. Я записалась на прием к четырем онкологам, чтобы в итоге выбрать одного из них. Сказала Чарльзу, что мне нужно его мнение, что сама я не смогу определить, кто больше подходит, и муж поехал на все четыре консультации. Доктора рекомендовали одно и то же: операция, восемь курсов химиотерапии, потом высокодозная химиотерапия, пересадка стволовых клеток и тридцатидневный курс лучевой терапии. На лечение должен был уйти приблизительно год.
Чарльз задавал вопросы, выбирал. В тот период своей жизни я хотела, чтобы обо мне заботились, все за меня решали. Хотела чувствовать себя зависимой от кого-то.
Когда выбор был сделан и даты определены, у меня возникло желание поблагодарить Чарльза за участие, и я приготовила его любимые блюда, дополнив их бутылкой дорогого вина. Я подняла бокал и сказала, что теперь, как никогда прежде, стараюсь найти ценность в каждом прожитом дне. Муж поднял глаза от своей тарелки и спросил:
— На протяжении всего следующего года мы только и будем говорить о раке, да? До того как ты в очередной раз начнешь выступать на эту тему, не могла бы спросить меня, хочу ли я об этом говорить?
Я так мечтала, чтобы Чарльз меня поддержал, и мне так была нужна его помощь, что я игнорировала слишком многое. После этих фраз я больше не говорила с мужем о своей болезни.
Как-то, воскресным осенним днем, вскоре после операций, солнце ненадолго выглянуло из-за туч. Мы с Чарльзом отвезли детей в парк, чтобы они могли покататься на велосипедах и поглядеть на лягушек в пруду.
Мы сидели на скамейке. Я потянулась к его руке. Мускул на его щеке задергался.
— Ты очень напряжен, — произнесла я и дотронулась до его ладони.
Он брезгливо поморщился.
— Мне неприятно. У меня на это нет времени. Я не могу делать больше того, что уже делаю.
Я убрала свою руку. И поняла, что как женщина я Чарльзу уже не нужна.
Глава 14
В течение долгого периода времени я убеждала себя, что именно из-за рака наши отношения с мужем окончательно испортились. Что из-за операции на груди я перестала возбуждать его, а до этого наша интимная жизнь была вполне нормальной. Но сейчас, просматривая свои дневниковые записи, я вижу, что еще до диагноза находилась на грани серьезной депрессии. Поэтому и начала посещать психоаналитика доктора Путман.
От Чарльза я это скрыла. Он бы тут же начал жаловаться на то, что я транжирю деньги, что мы и так находимся «на грани финансовой катастрофы» (эту фразу он часто использовал с момента покупки первого дома) и что на приеме у психоаналитика я не могу услышать ничего нового для себя.
Я и правда не слышала. Зато говорила. Мы встречались три, а иногда четыре раза в неделю, и каждый раз у меня были новые истории.