Мои родители отмечали пятидесятилетний юбилей свадьбы и пригласили нас в ресторан Park Slope. Элли тогда исполнилось четыре года, и она стала необыкновенной красавицей. Я нарядила ее в белое платье с синей каймой и соломенную шляпку с синей лентой. Шестимесячный Сэм уже умел сидеть, поэтому мы попросили официанта подставить к столу детский стульчик.

Мать с отцом были красивой парой. У мамы в ее семьдесят два года не было ни одного седого волоса, она одевалась стильно и выглядела лет на десять моложе. Папа набрал вес и уже не был таким стройным, как раньше, но его широкая и искренняя улыбка располагала к нему людей любого возраста.

Официант разлил по бокалам Dom Pérignon. Чарльз сказал тост:

— За Марти и Риту, за папу и маму, дедушку и бабушку. Любим и равняемся на вас. Желаем, чтобы впереди был еще не один десяток счастливых лет!

Я посмотрела на Чарльза и подумала: «А сколько лет впереди у нас?»

— Сейчас я подарю вам подарки от нас всех, — произнесла Элли, и ее слова звучали, как звонкие капельки дождя, барабанящие по стеклу. Дочка вручила моим родителям три небольшие коробочки и конверт. В коробках лежали маленький, сделанный из керамики и красиво раскрашенный коттедж в английском стиле (от Элли), небольшая модель авиалайнера Boeing-747 (от Сэма), старая карта с надписью: «Город Манчестер, 1920 год» (от меня).

— Это город, в котором я родилась, — обрадовалась мама. — И это год моего рождения.

Тут она громко и продолжительно закашляла.

— Где леденцы Halls, дедушка? — спросила Элли и полезла в сумку моих родителей. — Сейчас я тебе их достану.

Мы с Чарльзом обменялись озабоченными взглядами. Когда приступ маминого кашля прошел, Элли спросила бабушку с дедушкой, понимают ли они смысл подарков.

— Эти три коробочки ведут к главному подарку, — заговорщически произнесла дочка и подтолкнула бабушке конверт. Внутри лежали билеты в Англию и брошюра с фотографиями английского коттеджа в районе Котсуолд и гостиниц, которые мы заказали моим родителям в Лондоне и Манчестере, где мама родилась и куда не ездила уже примерно лет пятьдесят.

Папа принялся горячо благодарить нас за подарок, а мама снова закашлялась. Совершенно не к месту Чарльз начал убеждать моих родителей после путешествия переехать поближе к нам, в Мэриленд. Он все говорил и говорил, буквально припер их к стенке. Теперь родители растерянно смотрели на подарок, будто их только что подкупили и теперь мама и папа не имеют права отказать нам в переезде. В какой-то момент мне захотелось закричать: «Это ты хотел большой дом и домашний офис вдали от цивилизации, это ты хотел детей! Почему кто-то другой должен платить за твои мечты?!» Но мама опередила меня:

— Хорошо, Чарльз, после возвращения из Англии мы посмотрим дома, которые выставлены на продажу, — произнесла она и тут же перевела разговор на другую тему. Я прекрасно знала, что мама не хочет уезжать из Нью-Йорка.

Но Чарльза обещание вполне устроило. Бьюсь об заклад, он уже рассчитал, сколько новых пациентов я смогу взять и насколько увеличится наш доход. По дороге из ресторана муж уже планировал новые траты: