Он перелистывает страницу с фотографиями. Я слышу, как он усмехается. Снова переворачивает фото.

— Смешная, — комментирует. — Такое серьезное лицо, как будто ты уже в детстве знала, кем станешь.

Я смотрю на снимок: мне здесь лет семь, огромные банты на косичках, короткое платье. Взгляд исподлобья.

— Не угадал, — говорю, тепло улыбаясь, — тогда я была твердо уверена, что стану прокурором, а не нотариусом.

— Передумала?

— Подросла.

Алекс снова переворачивает страницу, и я смотрю на маленькую девочку, которая сидит на машине.

— Недаром говорят, что все идет из детства. Оказывается, уже тогда ты предпочитала удобным сиденьям в машине капот.

Я осторожно провожу пальцами по фотографии и как будто снова ныряю в тот день. Осень, желтые листья, синее модное пальто, в котором было очень жарко, но я его не снимала несколько часов, потому что папа пообещал мне прогулку.

— Я тогда очень не хотела, чтобы папа уезжал. Он спешил, что-то срочное на работе… А мне казалось это жутко несправедливым: он ведь обещал, что мы пойдем в зоопарк. Я подумала, что так он точно без меня не уедет.

— Он взял тебя с собой?

— Нет. Он меня просто ссадил, — я с удивлением ощущаю в своем голосе легкие нотки обиды. — И даже не обернулся, хотя я смотрела…

Алекс обнимает меня за плечи, и я облегченно выдыхаю, прислонившись к нему.

— То есть с ним ты не догадалась упасть под колеса и сделать вид, что потеряла сознание?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет. Это я уже с тобой проявила инициативу.

Он усмехается и дальше переворачивает страницу. А я рассказываю, с удовольствием выуживаю моменты из памяти.

— А у тебя есть фотографии? — спрашиваю, когда альбом подходит к концу.

— Поверь, самый удачный мой снимок — это фотография в паспорте, да и то не первая, а последняя.

Он отстраняется, пересекает комнату. Отвернуться? Глупо. Да и роль невинной девушки мне уже не к лицу. Выйти он мне не предлагает, смущение вообще не по его части. Поэтому я наблюдаю за тем, как он подходит к шкафу. Выбрав одежду, начинает одеваться. Ну да, полотенце ему уже ни к чему.

У него четкие, уверенные движения. Такие же, как он сам. Домашняя одежда немного смягчает образ, но это обманка. Отчетливо это понимаешь, встречая взгляд. Это как напороться на сидящего в кустах хищника, который за тобой наблюдает, и думать, что он просто там отдыхает.

Вы оба все знаете. Знаете исход этой встречи. Но ты не бежишь. Не зовешь на помощь. И не пытаешься медленно отойти. Все равно уже поздно. Все, что тебе остается, — ожидание, когда хищник сорвется.

— Пойдем? Разбавим пляжную вечеринку. Откроем бутылку вина, обсудим второй твой альбом. И похрустим овощами, которые наверняка приготовила Маргарита Аркадьевна по случаю своего возвращения.

Заманчивое предложение. После насыщенного дня хочется расслабиться, посидеть в тишине. Но едва мы выходим из комнаты, как слышим спор Маргариты Аркадьевны и Есения. Они на первом этаже, стараются говорить негромко, но все равно иногда срываются, поэтому до нас долетают обрывки фраз.