Сейчас Малаку была известна правда. Матери нужен был Адир. Малак был для нее утешительным призом, и за это она ненавидела его.

Шона никак не отреагировала на его признание, не стала утешать его всякими банальностями. Она просто внимательно посмотрела на него, и Малак увидел в ее глазах понимание.

– Может, и так, – тихо сказала она. – Но это характеризует ее, а не тебя.

Ее слова были для него как гром среди ясного неба.

– Шона…

– Я все это знаю, – продолжила она. – Господи, я через все это прошла. Всю свою жизнь я расхлебываю последствия того, что они делали со мной, когда я была маленькой. Или не делали. Последствия их жестокости, пренебрежения. И я могла бы жить так дальше. И ты бы мог. Только к чему это приведет?

– Шона.

Но Шону было не остановить. Она шагнула к нему еще ближе и положила ладонь ему на грудь. Малак не находил в себе сил оттолкнуть ее, хотя понимал, что так и должен поступить.

– Я дала себе слово, что никогда не допущу, чтобы Майлз хоть на мгновение почувствовал себя ненужным и ничтожным, – таким, какой всегда ощущала себя я. – Ее карие глаза сияли. – И я этого не допущу. Ты понял меня? Мы сейчас можем решить, какой станет его жизнь. Мы можем решить, каким человеком он станет. Малак, ты действительно хочешь, чтобы он стал таким же, как мы? Ты хочешь, чтобы он сломался в самом начале своего пути? – По ее щекам текли слезы.

Малак сам не заметил, как взял ее за плечи.

– Этому не бывать. – Эти слова прозвучали как самая сокровенная клятва.

– Я верю, что любовь страшна настолько, насколько мы ее такой делаем, – прошептала Шона. – Я верю, что мы не обречены, впустую тратя силы, снова и снова ходить по кругу. Майлз заслуживает лучшей доли. – Она погладила его по щеке. – И мы тоже.

– Я не знаю, как этого добиться, – произнес Малак, преодолев спазм в горле, и наклонился к Шоне. Их лица были так близко, что он мог бы поцеловать ее, но не сделал этого. – Я не знаю, что для этого нужно. Я не знаю, как все это чувствовать…

– А ты и не должен знать. Думаю, этого не знает никто.

– Но ведь я король, Шона. Я не могу позволить себе…

И в следующее мгновение Малака словно прорвало. Он больше не мог сдерживать слова, рвущиеся наружу, не мог он и убрать руки с плеч Шоны и отдалиться от нее. Хотя и пытался.

– Я ни о чем не могу думать, только о тебе, – заговорил он. – Ты преследуешь меня во сне. Ты рядом, куда бы я ни пошел. Это безумие какое-то!

Малак ожидал, что Шона отшатнется, но она улыбнулась. И ему показалось, что среди темной пустынной ночи вспыхнуло яркое и радостное солнце.

– Это не безумие, – покачала головой Шона. – Это любовь.

– Любовь не алчна и ненасытна. Любовь не может быть такой полной, всеобъемлющей, такой…

– Такой совершенной? – подсказала Шона. Приподнявшись на цыпочки, она прошептала ему на ухо: – Мне жаль, что я вынуждена удивить тебя, мой любимый король, но все это и есть любовь.

В душе Малака поднялся вихрь, мощный, сметающий все на своем пути. И вихрь этот породила вера, которую он увидел в ее глазах. Ему больше всего на свете захотелось оправдать это доверие. Он был готов трудиться ради этого даже всю жизнь.