— Достаточно ли она надежна? — спросил он.

— По сравнению с чем, мистер?

Кишка попытался раскачать свои ноги как маятник. Все мускулы у него вопили о боли. Он знал, что у него излишек веса. Он всегда хотел начать утренней зарядкой. Он только не был уверен, что сегодняшний вечер подходил для этого.

— Я уверен, что слышу его шаги на лестнице, — сказал Крошка Безумный Артур.

Кишка попытался раскачаться сильнее. — А ты что собираешься делать? спросил он.

— О, не беспокойся обо мне, — сказал Крошка Безумный Артур. — Со мной все в порядке. Я спрыгну.

— Спрыгнешь?

— Конечно. Для меня это не опасно, потому что я нормального размера.

— Ты думаешь, что ты нормального размера?

Крошка Безумный Артур посмотрел на руки Кишки. — У тя пальцы прямо рядом с моими ботинками, — сказал он.

— Хорошо, хорошо, ты нормального размера. Ты не виноват, что оказался в городе полном гигантов, — сказал Кишка.

— Правильно, чем меньше, тем легче падать. Хорошо известный факт. Паук даже не заметил бы такого падения, мышь спокойно пошла бы дальше, лошадь переломала бы себе все кости, а слон бы расплю...

— О, господи, — пробормотал Кишка. Через ботинки он чувствовал трубу.

Но схватиться за нее означало долгий миг свободного падения, когда уже совсем не держишься за крышу, и еще не совсем держишься за трубу, и есть очень большая опасность что схватишься за землю.

Послышался треск на крыше.

— Хорошо, — сказал Крошка Безумный Артур. — Увидимся внизу.

— О, господи...

Лилипут спрыгнул с крыши.

— Пока все нормально, — сказал он, пролетая мимо Кишки.

— О, господи...

Сержант Кишка поднял глаза и посмотрел в пару красных глаза над ним.

— Пока все нормально, — повторил голос с эффектом Доплера.

Кишка обхватил ногами трубу, отпустил руки, чуть пролетел, схватился за верхушку трубы, уклонился от удара глиняного кулака, услышал противный скрип прощания ржавых болтов со стенной, еще раз ухватился за падающую вместе с ним чугунную трубу, как будто она могла ему помочь, и пропал в тумане.

***

Мистер Хук повернулся на звук открывающейся двери и тут же спрятался за аппарат изготавливающий сосиски.

— Ты? — прошептал он. — Тебе нельзя возвращаться! Я продал тебя!

Дорфл несколько секунд изучающе смотрел на него, потом прошел за ним, и взял с залитой кровью полки самый большой нож.

Хук начал дрожать.

— Я-я-я всегда был д-д-добр к тебе, — сказал он. — В-в-всегда д-д-давал тебе в-в-выходные...

Дорфл смотрел на него. «Это просто красный цвет», — пробормотал себе под нос Хук...

Но сейчас взгляд голема казался более осмысленным. Он как будто проникал вовнутрь и изучал его душу.

Голем отодвинул его в сторону, вышел из бойни и направился к загону со скотом.

Хук пришел в себя. Они никогда не сопротивляются. Они не могут. Так эти проклятые големы устроены.

Он уставился на остальных работников, и людей и троллей. — Чего вы стоите! Остановите его!

Пара работников заколебалось. В руках у голема был большой нож. А когда Дорфл остановился и оглянулся на них, в его взгляде сквозило что-то новое.

Не было похоже, что он не будет сопротивляться.

Но Хук не нанимал работников за их мозги. Кроме того, никто здесь не любил голема.