– Так все-таки, что дракон пьет? – герр Кунтц прервал веселье. У него заметно портилось настроение, пропорционально тому, как настроение Кутшебы улучшалось.

– Воду из источника, вино, мед, порой даже водку, – пояснил Кутшеба. – Все проверяется так же тщательно, как и мясо. Отобранные узники пробуют эти напитки, прежде чем они попадают к дракону, чтобы узнать, не отравлены или не испорчены ли они. И знаете, это чудище получает действительно отменные напитки.

– Это какие-то бредни, – возмутился Дунько. – Так ты их подменил или нет? Вышло?

– Вышло.

– Как? – гном уже не говорил – кричал. – Как, черт тебя дери, господин, ты подменил дракону воду?!

– Они проверяют, не отравлено ли питье, – сейчас уже Кутшеба радостно скалился на Кунтца, – но никто не проверяет, насколько оно крепкое. Достаточно было подменить бочки у поставщика. На такое же хорошее вино, но тяжелее и крепче. Узники не жаловались, что получили более крепкое вино на дегустацию, так как настроение и вкусы дракона – не их дело. То, что напиток не отравлен, доказал тот факт, что с ними ничего не случилось. Они же не опьянели от одного стакана. Другое дело – дракон, который выпил уже пять бочек этого вина.

– Если я правильно понимаю, – как всегда, когда в разговор вступал мастер Шиман, остальные замолкали, – вы не отравили дракона, а напоили?

– Так даже лучше, правда? Я наблюдал сегодня за ним во время кормления. Он вызвал беспокойство стражников, слишком громко рычал. Оказалось, что это было драконье пение. Он запросил вина и получил еще одну бочку. А потом еще одну. До четырех он напился в хлам. А сейчас спит как убитый. Единственное, что вам может не понравиться, – это его храп.

Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира

– В это время большинство из них спит, – проговорил Мочка, как будто принятие желаемого за действительное могло принести удачу экипажу «Батория». Он ежеминутно бросал обеспокоенные взгляды на Кутшебу, удивляясь, почему тот вместо своего капюшона надел шлем, бывший частью оснащения дирижабля.

– Капюшон позволяет чувствовать себя самым большим смельчаком в округе. Но плохо защищает от обломков, – пояснил ему Кутшеба, но Мочке трудно было осознать это. Что бы ни думали населявшие мальчика духи, в глазах ребенка уже не было желания мести.

День еще не начался, а над Вековечной Пущей небо уже прояснялось. Это не первые лучи солнца взбирались по пням деревьев, а только их предвестники, пурпурные пряди зари из-за горизонта.

– Стража точно не спит. – Чус стоял за штурвалом. Когда он поглядывал на Мочку, то не мог скрыть раздражения. Что нервировало слугу марсианина в одержимом, Кутшеба не знал. Возможно, влюбленный в науку и технику Чус недолюбливал всяких сверхъестественных существ?

Людей, которые придерживались подобных убеждений, было на удивление немало. Хотя уже родилось новое поколение, которое не помнило, как выглядел мир, лишенный чудес, однако многие сопротивлялись или делали вид, что сверхъестественное их не касается. Среди них попадались даже пророки, предрекавшие растянувшийся на десятилетия апокалипсис, религиозные фанатики, совершенствующиеся в методах самобичевания, или самозваные научные мессии, безумные ученые, которые в тайных лабораториях искали лекарства от «метафизической заразы». В последние годы очень модной стала теория мультивселенной. Ее последователи считали, что марсиане прибыли не с другой планеты, а из какой-то параллельной реальности. Верившие в это искали врата, которые вели бы в параллельный мир, чтобы их закрыть. Мог ли Чус принадлежать к подобной секте? По мнению Кутшебы, это было маловероятно. При всех своих чудачествах, слуга слепо следовал за своим марсианином.