– Это моя миссия и мои союзники, – прикрикнул он на всякий случай на слугу. – Вы – тоже мои.

– Я ваш до тех пор, пока жив, – согласился маг. – Даже здесь, хотя в Революции нет господ и слуг, – улыбнулся он, как показалось Якубовскому, препаскудно. – Поэтому только по доброте душевной предупреждаю вас, мой господин, что эти союзники не похожи на тех, кто остается верен данному слову.

– Что ты знаешь? – парировал Якубовский. – Я знаком с такими людьми, которым этот коротышка и в подметки не годится.

Однако он почувствовал тревогу. Революция была жестокой и коварной бестией. Насколько она изменила человека, которому он помог скрыться там три года назад? Казалось, что этот человек действовал согласно с планом Якубовского, но не могла ли Революция овладеть им?

Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, Дикие Поля

Их посадили на лошадей, которые больше напоминали духов, чем животных. Они были почти материальны, в отличие от коней окружающих их солдат, но охвачены какой-то необычной магией, под действием которой находился целый отряд.

– А Мочка снова смылся. – Грабинский какое-то мгновение грустно смотрел на фляжку, а потом освободил ее от остатков алкоголя. – Его унес тот летающий волк, мать его! Если они будут действовать вдвоем, то мы до них никогда не доберемся.

Всадники налетели на войско Черномора как будто из ниоткуда. Только что они казались утренним туманом, который ластится к степи, а в следующее мгновение стали стрелой, врывающейся в отряд изумленных тварей. Они растерзали врага, а потом добили тех, кто пытался обороняться в разрозненных группках, и тех, кто пытался спастись бегством. Только Мочка и Летающий волк смогли вырваться из западни.

– День добрый, дорогие господа! – прокричал солдат, который выполнял функции командира, хотя и не был им. Пока его товарищи еще заканчивали кровавое побоище, он посчитал нужным подъехать к ошарашенной кучке уцелевших. – У вас могущественный дух, не могли же мы бросить таких рыцарей на съедение этим сукиным детям! А вас, сударь, я, кажется, знаю? – он как-то странно посмотрел на Кутшебу.

– Я ездил когда-то с вами.

– Узнаю! Вы тогда скрывались под фамилией Кутшеба, напрасно стесняясь своего родового имени! А ведь у вас прекрасный герб, как раз подходящий для нашего сказочного мира. Так приятно встретить вас, хоть и в таком бедственном положении! А о волке вы не переживайте. Его часы уже сочтены. На него уже наточены ножи, да побольше наших.

И вот Кутшеба со своими спутниками проезжал между солдатами этого разномастного взвода, которым командовали трое: низкорослый полковник панцирной хоругви, одетый в цвета князя, о котором на Украине пели тревожные песни, важный господин с лицом, как будто вытесанным из камня, и рыцарь с печальными глазами и двуручным мечом, висевшим за спиной. Они с удовольствием отправились вместе с Кутшебой вслед за группой под руководством Грабинского, которая уходила от них, замаскированная колдовством Сары. На лошадях они быстро их нагнали.

– Я их знаю! – прошептал удивленный Грабинский, когда шляхтич с бельмом на глазу, несмотря на своё увечье, рассмотрел их под иллюзией Сары. – О боже! Как это возможно?