– Снова улизнул! – одноглазый гном в черном плаще, восседающий на большой золотой змее, способной мчать наравне с лошадьми, догнал Якубовского. – Из-за этого сукина сына я потерял глаз и пять лет жизни! Я потерял статус и уважение! А он всё еще жив. Почему вы позволили ему уехать? Он уже был в моих руках!

– Не переживайте, герр Кунтц.

– Товарищ Кунтц! – поправил Якубовского гном.

– Товарищ, разумеется. Теперь, когда вы предоставили нам его описание, мы знаем, кто наш враг, и достанем его, как только он вернется. А если не вернется, значит, он погиб.

– Только от моей руки! – заскрежетал зубами гном. – Любой другой смерти мало для этого негодяя!

– Будем надеяться, что он не улизнет от вас. Он мне напоминает… – он махнул рукой магу. – Будьте так любезны привести ко мне Евгения. Странно, что он не узнал своего бывшего друга!

– Кутшебу? – на лице Евгения, подошедшего только что, отразилось неописуемое удивление и смятение, он начинал понимать… – Это был Стах? Так он же б-был лысый… у него один отвратительный шрам над глаз-зом, а второй… на подб-бородке!

– Волосы можно отрастить, а шрамы убрать магией. Или доделать. – Ядом, который сочился в голосе гнома, можно было отравить целый отряд. – Вы об этом не подумали, товарищ?

– Я с-сам выбираю себе товарищей. – Евгений сплюнул так, что плевок едва не задел блестящий сапог гнома. Непонятно почему, но это вызвало на лице товарища Кунтца невольную улыбку. – Я не знаю, кто ты, к-коротышка, но ты точно мне не товарищ. Я знал лысого кареглазого Стаха с двумя паскудными шр-рамами на морде, а этот – это заросший сероглазый тип без всякого шрама. Он даже двигается иначе. Так что засунь себе свои выводы в…

– Достаточно, – перебил его Якубовский. – У меня нет к вам претензий. Этот человек пользуется магией. Он с легкостью мог вас обмануть. Вы свободны.

– Если бы я его допросил… по-нашему, мы могли бы что-то узнать. – Кунтц смотрел вслед Евгению без гнева, но с опасным интересом во взгляде.

– Все мои люди здесь под моей защитой, – напомнил ему Якубовский. – У меня были фотографии из Кельце, и я тоже не узнал Кутшебу. Так что же вы, товарищ, меня тоже станете допрашивать… по-своему?

– Да вы что, – неискренне рассмеялся Кунтц. – Вы, товарищ, принадлежите к числу лучших сыновей Революции, из вас так и хлещет энтузиазм! Ведь принадлежите, правда?

– Принадлежим, – прыснул Якубовский.

– И хорошо. Тогда позвольте, я поговорю с теми, на телеге… Деликатно.

– Марсианин привязан к слуге, можно даже подумать, что это его родственник. Помните об этом.

– Запомню. А вы запомните, что они уже не слуга и господин, а равные друг другу личности! Пусть они пленники, но тоже подчиняются законам Революции! У нас нет господ!

Произнеся эти пафосные слова, гном встрепенулся и направился к пленникам.

– Хорошие у нас союзники, – сказал чародей.

Якубовский посмотрел на него с удивлением. До этого момента маг не разбрасывался словами, как будто экономил, по обычаю жителей Кракова, на чем только можно, даже на звуках. Якубовский обладал полной и безусловной властью над ним, хоть и помнил, что имеет дело с созданием, порожденным легендами, которого некоторые ждали как пришествия мессии. Это создание, выращенное в тайных частных лабораториях, могло начать думать самостоятельно?!