– Ладно, – Белов усмехнулся и отстегнул флягу с пояса, – ставьте рюмки, мне тут гостинец передали… Наше вино! Хлебное! Чистое, как слеза!

– Гуляем! – оживились однополчане.

Домашняя водка была вкусной, легко падала в живот, огненным вихрем проносясь по телу, но все равно преображенец почти не пил. Какое-то беспокойство снедало его. Несколько раз он порывался встать и проверить все караулы, но друзья отговаривали, ссылаясь на новолуние.

Действительно, луна узким серпом выглядывала из-за облаков, отчего на душе становилось совсем тоскливо. Глядя на нее сквозь окно, Григорию хотелось обернуться волком, выскочить на поляну и, задрав морду, проникновенно завыть.

Почти всю ночь Белов так и просидел на подоконнике, глядя на то и дело скрывающийся за беловатыми облаками молодой месяц. Чуткий слух волка улавливал все, что происходило сейчас во дворце: шорох карт, падающих на зеленое сукно стола, смех придворных, шаги и еле сдерживаемые стоны страсти. Судя по всему, очередная дама предавалась плотским утехам под кустами.

Белов невольно прислушался. Стоны мало походили на Настин голос, и волк слегка успокоился, как вдруг уловил знакомый звук шагов. Уже понимая, кто сейчас войдет в комнату, Григорий спрыгнул с подоконника и тихо свистнул, привлекая внимание сослуживцев.

– Александр Борисович идет, – предупредил он, застегивая мундир на все пуговицы и расправляя обшлага рукавов. Офицеры быстро повскакивали со своих мест, пряча карты и пустые бутылки из-под вина.

Бутурлин вошел, обвел комнату мрачным взглядом, отчего сердце у Григория ухнула куда-то – он уже почти не сомневался, что сейчас услышит какую-то скверную новость.

– Белов, – глосс подполковника звучал устало. – Пойдешь со мной. Остальные… – он принюхался и фыркнул. – На обход. Заодно и протрезвеете!

Григорий поспешно вышел из комнаты и зашагал, подстраиваясь под командира. Бутурлин молчал, и Белов не осмелился спрашивать, что стряслось.

Они вышли из дворца и направились в сторону Зверинца. Запах свежей крови ударил в ноздри, перемешиваясь с еле заметным страхом и тяжелым духом смерти. Григорий остановился и внимательно посмотрел на командира.

– Кто?

– Иван, – подполковник все-таки взглянул на молодого преображенца. В его взгляде мелькнуло сочувствие. – Гриш, все знаю, но ты – единственный, кто запах зверя отличит. Ты ж по его свежему следу ходил.

– Хорошо, – оборот прошел даже легче, чем ожидал Григорий.

Все запахи и звуки сразу стали отчетливее. Рыжеватый волк затрусил рядом с подполковником, то и дело прижимая нос к земле.

Далеко позади остался дворец, где все еще шумели люди. Карты падали на стол, и звенело золото. Но это уже не трогало. Знакомый запах: тяжелый и резкий – заставил волка вздыбить шерсть и глухо заворчать. Подполковник аккуратно опустил ладонь на холку зверя, намереваясь успокоить, но тот мотнул головой и резво потрусил вдоль аллеи к воротам, затем резко взял вправо и остановился у раскидистого дуба, чьи ветви нависали над забором.

Вздохнув, волк отряхнулся и вновь перекинулся в человека.

– Полезем аль через ворота? – поинтересовался Белов у командира.