Вайнштейн прикидывал варианты — какую пользу, кроме денег и золота, получить с такой крупной рыбы… Обмануть с камнями — не вариант. Его скромница-жена точно в них разбирается, ну или быстро разберется. Про ее деловую хватку и умение договариваться ходили легенды, и еще неизвестно, чей вклад в семейное благополучие Ильинских при раскладе окажется больше. Воспользоваться связями Саныча с местными оружейниками? Тоже вряд ли… Тот, уже собравшись на выезд, не будет рисковать и знакомить криминального авторитета с партийными товарищами… Значит, чистая сделка.

Борис достал из кармана пиджака карандаш и листочек. Написал несколько цифр — подвинул, не выпуская из рук, Сансанычу. Тот огорченно хмыкнул и потянулся за своим карандашом.

— Я не фраер, и вы не на базаре, — процедил Боря, пряча листок. — Торговаться не буду. Искать других не советую — здесь уже год все через меня идет!

Ильинский секунду поколебался.

— Договорились. Но и я в этих краях не последний человек. Поэтому, надеюсь, товар будет без сюрпризов… И без налетов. Поверьте, контрмеры я не просто продумал и приготовил, но даже оплатил.

— Завтра в обед, — бросил Вайнштейн-Гиреев. — Поедете с обходом. Задержитесь на выезде из города в 14.00 и отправьте водителя вашего куда-нибудь минут на десять… И… махнемся не глядя?

— Так быстро? — удивился Сансаныч.

— А чего тянуть? — расплылся в улыбке Борис. — Время неспокойное. Оба под Богом ходим. Или — под чекистами?

— Да ну вас… — отмахнулся Ильинский.

Боря ухмыльнулся и потянулся к графинчику:

— Скрепим уговор?

Ксеня, покашляв за дверью и дополнительно громко стукнув кулаком в косяк, зашла в комнату и поставила на стол тарелку с еще теплым пирогом.

— Присядь с нами, — пригласил Саныч.

Она скромно подвинула рюмку:

— Ну ладно, половинку, за компанию, так сказать…

— Ну-у, Ксеня Ивановна, вы шо, половинкина дочка? — сверкнул золотой улыбкой гость.

— Уговорили, — засмеялась она. — Такой интересный! Вы не одессит случайно?

— Я — нет! Если бы! Работал много с одесситами, — вздохнул Боря. — В прошлой жизни…

— А вот Ксаночка моя, — Саныч нежно глянул на жену, — она…

— О-очень одесситов в свое время любила, — перебила его Ксюха. — Но ты всех победил.

Такому повороту Саныч удивился, но… промолчал. Он доверял своей жене не только вести разговоры на равных, но и всю свою черную бухгалтерию — как он сам посчитал, на три расстрела и два пожизненных, которые она виртуозно переписала начисто.

Скрипнула дверь — в комнату в одних носках и в распахнутом полушубке заглянул потный румяный чернявый мальчишка: — Я не домой!! Я на минуточку! Можно, еще погуляю? — закричал.

— Ваня… — укоризненно произнес Сансаныч.

— Ой, извинити, здгавствуйте, дядя! — выпалил мальчишка и скрылся за дверью.

Боря засмотрелся:

— Какой хороший пацан! У меня тоже такой где-то есть. Надеюсь… что есть… — помолчал. — За детей! — и залпом махнул рюмку.

Не прошло и мгновения, как Вайнштейн пришел в себя:

— Волшебный пирог! Как дома побывал, спасибо, хозяйка, шоб у вас ручки золотые никогда не болели! — и, подмигнув, добавил: — И голова.