– Ну что ж, это более-менее вразумительное объяснение. Теперь я понимаю, что методологически все было сделано правильно. Время, конечно, подзатянули, операция шла к успешному завершению, и если бы не предательство… А что с этим подонком? Суд или какое-то другое наказание?

Стюарт напряженно выпрямился в кресле.

– Видишь ли, когда мы его перевербовали, то обещали облегчить наказание. В общем-то, после этого он работал исправно, хотя и бесполезно. Он и сейчас еще пытается наладить связь с русскими, хотя и не догадывается, какой огромный ущерб нанес нашим национальным интересам.

– Ты думаешь, что когда дойдет до расследования, его оставят в покое? И разве не тебя, милейший Лесли, спросят, почему он находится на свободе? И к каким результатам привела с его помощью финальная часть операции? Я бы еще понял, если бы он ценой жизни и здоровья попытался исправить собственный грех. Но ведь это уже невозможно, правда? Информация уже ушла к русским.

– Мы сейчас пытаемся с его помощью выяснить, не знают ли русские чего-то еще о других наших программах. Ведь по их заданиям многое можно понять, хотя… Мы еще ничего не поняли.

– Послушай меня, дружище. Я не знаю, что за игру ты ведешь с русскими, но как старый политикан я понимаю – это тебе уже не поможет. Тебя закатают на комиссии под асфальт. Единственный выход, который у тебя есть, – это эффектный ход конем. Наши вояки в комиссии тоже любят шпионские боевики. С хорошим концом, разумеется. И если ты им доложишь, что в результате шпионской драмы вокруг вашего проекта разыгралась настоящая бойня, из которой ты вышел с ничейным счетом, то у тебя будет шанс выкрутиться. Ты меня хорошо понимаешь?

Рико возвращался с тайниковой операции с тяжелым чувством. Данила снова не вышел на изъятие тайника. Это случилось уже в третий раз, и «Столбов» подозревал, что больше никогда не увидит этого русского. КГБ прекратил игру. Поэтому зря Кулиш гоняет его на операции. Ничего у него не получится. Эти парни свое уже получили. Броня-то у них!

Какой сыр-бор разгорелся вокруг этого куска дерьма! Цэйрушники просто клещами хотят вытащить из него правду. Он понимал, что ЦРУ не доверяет ему. Правильно делает. Ведь Рико не рассказал им и десятой доли правды. Если верить его байкам, так он только что начал похаживать на свидания с русским разведчиком. А раньше и знать ничего такого не знал. Его уже трижды сажали на детектор лжи, ну и что с того, если раньше сами обучили сбивать с толку эту заразу. Хотя очень беспокоит то, что на последней проверке они задали вопрос о центре артбаллистики и образце. Как в воду смотрели, свиньи. Все вынюхали, все узнали. Но Рико не дурак. Он сразу понял, что они хотят узнать, не припер ли он из центра артбаллистики какой-нибудь осколок и не впарил ли его КГБ. Нет! Не принес, мать твою так. Жить хочу, вот и не принес. И не впарил! И не узнает эта чертова машинка от него никогда, что он там впарил. Он будет говорить, что впаривал всякие занюханные пособия, которые валяются на полках его склада. Виноват! Продавал пособия по обслуживанию бронированных катафалков, придуманных для того, чтобы в них подыхали придурки вроде него. Виноват, суди и сажай меня в тюрьму, свободная Америка, страна необъятных возможностей, у кого они есть. А у Рико их не было, потому что он тупой урод, смог закончить только танковое училище для дебилов и попал по самое горло в дерьмо. Ни денег, ни перспектив, ни пенсии. Мать твою так! Буду говорить, как инструктировал этот русский, которого зовут Даном: «Узнал о предстоящей отставке, одолела паника, заметался. Стал делать глупости, прибежал в русское посольство, спросил, что можно продать. Они заказали документы по обращению с разным вооружением. По танкам, по ПТУРСам. Было дело, продал им кое-что. Но немного. Больше не успел. И все. А про кусок брони – ни гугу. Не знаю никакой брони. Да и откуда она у меня? Бывал ли в центре артбаллистики? Кажется, был в каком-то лохматом году, ну и что? Тогда о продаже русским какой-нибудь дряни и помыслить не мог. Точка».