Как всегда, сияя улыбкой, Тони наконец покинул пшеницу.

– Ну и что ты, скажи на милость, всем этим хотел изобразить? – накинулся на него отец.

– Просто хотел взорваться… – ответил Тони и тут же убежал, прикрывая ладонью рот.

Шел уже четвертый вечер после падения бомбы, когда мать подошла к окну и в глубокой задумчивости уставилась на целое поле зрелой пшеницы, которую ласково теребил ветерок.

– То есть ты собираешься прямо вот так и бросить весь наш урожай на поле? – спросила она.

– А что, я должен нанять жнецов, а потом оплачивать для них гробы и свечи?

– Еще пара дней – и убирать будет поздно. Я, конечно, все понимаю: вино, гости, разговоры, опять вино… – С этими словами она вышла из дома и решительно направилась через двор прямо к пшеничному полю.

– А ну, вернись! – крикнул он ей вдогонку.

Вернулась жена примерно через час. Смерив его долгим и выразительным взглядом, она сказала:

– Завтра же начинаем уборку пшеницы.

– Но если мы начнем на поле уборку, то тогда…

– То тогда никто не поверит, что там вообще когда-либо была бомба. Это ты хочешь сказать? Так вот, там действительно нет никакой бомбы. Я лично протопала ногами все поле сантиметр за сантиметром – и, как видишь, жива. Так что завтра. И без всяких разговоров…

В ту ночь отец спал очень плохо. Ворочался, просыпался и бросал злобные взгляды то на мирно спящую жену, то в сторону детской, где спал Тони.

– Тоже мне, придурок заговоренный… – ворчал он. – Это ж надо такое придумать – скакать на бомбе!

Так и лежал он, а по пшеничному полю с шумом гулял ветер, а по небу неспешно плыли звезды… «Ну, что за жизнь? – думалось ему. – Вот прибежишь в деревню, крикнешь радостно: «А у меня жена дочь родила!» – и тут же найдется какая-нибудь зараза, которая скажет: «Подумаешь! Вот моя-то – да, она подарила мне сына». Хорошо, придешь, объявишь, что жена родила сына, а тебе тут же: «Мелко плаваешь – у жены Роберто родилась двойня!» Скажешь: «Моя жена заболела!» – а тебе в ответ: «Так моя вообще умерла…» И опять вся жизнь мимо тебя. Ну, хоть бы раз, для приличия, пшеница сгнила или какой сарай рухнул! У других и силос горит, и родного деда молнией насмерть убивает… Об этом же потом можно до конца жизни с дружками перетирать, да еще и детям останется. А у него что? «Ах, не припомните ли вы то славное лето, когда у меня так ничего и не сгорело?» – «Не, не припомним!»

Теперь вот та же история с пшеницей. Она что, у него какая-то особенная? Сильно крупная или сильно мелкая? Нет, совершенно обычная, нормальная пшеница, как у всех. И вот представьте, именно теперь, когда привалило такое счастье, на их участок упала бомба, и можно было бы со спокойной совестью весь завтрашний день пить вино и разговаривать всякие приятные разговоры, вдруг, откуда ни возьмись, приходит жена и начинает вопить: «Ах, пшеница! А как же наш драгоценный урожай!» – и при этом размахивает серпом и вращает глазами. Ладно, ладно, еще посмотрим, чья возьмет… И, собрав всю волю в кулак, он оборвал поток черных мыслей и затушил тлеющий в голове огонек бессонницы.