Мы поднимаемся по ступеням. Я поднимаю глаза к небу. Возможно, я в последний раз вижу звёзды. Так красиво… Так жаль прощаться с этой красотой… Нет, долой упадническое настроение, иначе перед генералом стыдно.

Лайс толкает дверь, пропускает меня вперёд. Мы входим в холл, и дверь с гулким ударом захлопывается за нашими спинами. Храм встречает нас полумраком и огнями свечей. В жаровнях тлеет уголь. Лайс щурится, вглядываясь в переплетение колонн и декоративных стенок, а я кошусь на гардеробный закуток. Я почти уверена, что давешняя девочка будет дремать в углу, но её нет.

– Нам бы раздеться, – подсказываю я.

Лайс не спорит, и мы проходим в закуток.

Я с трудом удерживаюсь от соблазна проверить ментальный фон. Трону ментал – наверняка наткнусь на охранку.

В гардеробе возникает проблема. Я не могу снять дублёнку, и мне нужно либо идти в алтарный зал в верхней одежде, что неприлично, либо надеяться, что странное исчезновение моих вещей останется незамеченным.

– Снимай, – решает Лайс.

Я развеиваю дублёнку, избавляюсь от обуви и оставляю видимость толстых носков – самое то для горожанки среднего достатка. Лайс одобрительно кивает, разувается, прячет сапоги под нижнюю полку, а на неё небрежно бросает своё пальто так, что одна пола свешивается до самого пола, а рукава ложатся высоким горбылём. Теперь можно подумать, что моя дублёнка погребена внизу.

Держась за руки, мы выходим в зал, и я невольно льну к Лайсу. Страшно…

Храм пуст, безлюден. Конечно, ночью и не должно быть иначе, но всё же. Я ориентируюсь хитросплетениях перегородок лучше и веду Лайса к главному алтарю. Наши шаги разносятся по храму, наше появление возмутило ментальный фон, но никто не выходит, и мы беспрепятственно доходим до алтаря.

У стены неприметный ящик, и я беру из него палочку благовония, опускаюсь на колени перед алтарём:

– Те, кто ушли, и те, кто никогда не жили, души и духи, тени и светы, с добрыми намерениями я делю с вами Дом.

Лайс вторит мне, тоже берёт палочку благовоний, зажигает от свечи, ставит и негромко повторяет:

– Те, кто ушли, и те, кто никогда не жили, души и духи, тени и светы, с добрыми намерениями я делю с вами Дом.

Дымок поднимается к потолку.

За нашими спинами раздаются приглушённые шаги.

Я оборачиваюсь первой и невольно вздрагиваю, узнав одного из тех, кто гнался за мной по коридору храма. Лайс успокаивающе притягивает меня к себе, помогает встать и приветливо склоняет голову перед жрецом. Со стороны не заметно, а я чувствую, как Лайс внутренне подобрался и приготовился ударить первым.

– Доброй ночи, добро пожаловать в Общий дом, – жрец тоже склоняет голову и благостно улыбается, по виду совсем не скажешь, что его руки по локоть в крови жертв.

Если верить ритуальной одежде – жрец один из старших, то есть постоянно живёт при святилище. Но важнее, что он прошёл посвящение.

Я невольно задаюсь вопросом, как он, не имея чистых помыслов, смог пройти посвящение. Впрочем, ответ очевиден – злые духи не редкость.

– Могу ли я чем-нибудь помочь? – продолжает улыбаться жрец.

Лайс делает шаг вперёд, словно случайно прикрывает меня плечом.