Лёгкость давно сменилась опустошённостью, меня тянет к земле. Умом я понимаю, что я бестелесный призрак, но привидением я себя совсем не чувствую, снова пройти сквозь стену вряд ли смогу. Очередной листик подтверждает мою догадку, он падает мне на плечо и соскальзывает по рукаву на подол, с подола на землю, прямиком в лужу.

– Хей, милая, замёрзнешь, – окликает меня закутанная по самые брови старушка.

Я ещё и видимой стала.

Учитель рассказывал, что сильные души способны окружить себя псевдотелом и на время воплотиться в мире живых. Генерал Вэшт смог бы… Меня сильной душой не назвать, но моё тело ещё живо и даже на расстоянии оно поддерживает меня. Пока… Стоит поторопиться. Пусть, я не смогу выжить, я хотя бы попытаюсь оставить свидетельские показания, достаточно весомые для суда.

– Спасибо за беспокойство, добрая госпожа, но мне совсем не холодно.

Я легко кланяюсь, отворачиваюсь и ускоряю шаг.

Я не осмеливаюсь выйти на проспект, иду дворами.

Где живёт лорд Верандо, я не знаю, зато вспоминаю, что угол парка обнесён высокой кованой оградой, и именно за ней возвышается городской дом с привидениями – заброшенный особняк, в который, по слухам, недавно вновь заселились. По крайней мене открытые ворота я издали лично видела. Логично предположить, что особняк и парк принадлежат одному владельцу.

До парадного крыльца я добираюсь без происшествий. Правда, один раз мне чудится чужое недоброе внимание, но оно мелькнуло и пропало.

Я поднимаюсь, заношу руку для стука и замираю.

Признаваться в совершённой дурости жгуче стыдно. И лорд, наверное, расстроится, что я умерла… Почти умерла.

Но стоять под дверью глупо. Я зажмуриваюсь и бью висящим на цепочке миниатюрным молоточком по металлической пластине.

– Открыто! – моментально раздаётся голос из глубины дома.

Я полагала, что мне придётся ждать, что впустит меня либо дворецкий, либо, если дворецкого нет, помощник лорда, тот же господин Д, однако нет.

– Открыто! – нетерпеливо повторяет лорд Верандо.

Я толкаю тяжёлую створку, вхожу. Посмотреть лорду в глаза смелости не хватает, я опускаю взгляд в пол, с преувеличенным внимание рассматриваю бледный мрамор.

– Вы, леди?!

Откуда столько удивления? Он ждал кого-то другого?

– Леди, почему вы в таком виде?

Лорд Верандо в мгновение сокращает разделявшее нас расстояние, оказывается рядом, берёт меня за руку, горячая ладонь касается моей щеки, скользит вниз, и его пальцы оказываются под моим подбородком, не увернуться. Лорд заставляет меня посмотреть на себя, и я ловлю отголоски тревоги, даже испуга.

– Леди, вы с ума сошли? Вы ледяная! В летнем платье на мороз! Вы думаете, что воспаление лёгких – это безобидное развлечение? Дарминс, горячего чаю, немедленно! – и уже мне, – Дура!

Лорд тянет меня к дивану.

А меня снова накрывает, потому что да, дура, потому что умирать страшно, потому что каждое его слово бьёт по больному. Я всхлипываю.

– Леди, – он моментально теряет напор и растерянно замолкает.

Я стараюсь задавить рвущий меня ужас. Если бы не искренняя забота лорда Верандо, я бы справилась, сдержалась, как и полагается леди. Но все барьеры рушит осознание, что его ругань – это просто способ выразить беспокойство, смешанное с возмущением моим безответственным отношением к собственному здоровью. На глаза наворачиваются слёзы, текут по щекам.