Кажется, время на мгновение останавливается. Наконец Тодд еле заметно кивает, и Донна откашливается.

– Мы только что приехали с заседания совета. Все директора, исходя из собственных соображений, пришли к единому решению, что проект «Орфей-5» следует продолжать. Мы даже показали им отрывки из видео Кэла, которое набрало двадцать пять миллионов просмотров меньше чем за сутки.

Она делает глубокий, успокаивающий вдох и слегка сипит, выпуская воздух наружу. Прямо как я, когда медитирую.

– Так что после нескольких часов обсуждений и анализа ситуации мы с гордостью можем сказать, что совет директоров одобрил продолжение проекта «Орфей».

– Кроме того, – вмешивается Тодд, – мы побеседовали с членом палаты представителей Халимой Али, и та готова работать в тесной связке с нами, дабы убедиться, что средства расходуются должным образом. Она дала понять, что, по прогнозам, ее законопроект не набирает достаточно голосов, поэтому они отменили голосование. Что означает…

Донна прерывает его радостным криком:

– Полет «Орфея-5», вне всяких сомнений, состоится!

Я тону в шквале аплодисментов, восторженных криков и брызг шампанского. Мама протягивает мне свой бокал, чтобы я мог сделать глоток в честь нашей победы, и я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться от ее наивности. Но все-таки пригубливаю шипучку и, кажется, начинаю понимать, почему люди любят пить по праздникам шампанское. Оно будоражит, позволяет высвободить внутреннюю энергию, и вскоре я уже радостно кричу вместе с другими астронавтами.

Однако на сей раз я поступаюсь привычкой – не достаю телефон, чтобы поделиться новостью с подписчиками. Этот волшебный момент принадлежит лишь мне одному. Он никогда не попадет в учебник по истории. Никогда не появится в новостях или в выпуске «Тайм», чтобы подростки будущего могли посмотреть эти кадры и представить себе, каково это было – оказаться здесь в тот самый момент, когда на одно яркое мгновение мы все ощутили себя на вершине мира.

С другого конца комнаты я ловлю взгляд Леона. Кэт так крепко сжимает отца в объятиях, что мне кажется, еще немного – и тот потеряет сознание от нехватки воздуха; всей семьей они безостановочно прыгают от радости. По лицу Грейс текут слезы – я бы тоже на ее месте заплакал, если бы услышал, что теперь мне точно предстоит лететь на Марс. Она хватает сына за рубашку, притягивает к себе, нежно прижимается к нему щекой, и мое сердце тает.

Мама поворачивается ко мне и, радостно вскрикнув, крепко обнимает нас с отцом.

– Не могу в это поверить, – произношу я.

Мама отстраняется, чтобы окинуть меня взглядом, а затем шутливо толкает отца плечом:

– А мы можем.

Я вновь смотрю на Леона, наши улыбки становятся все шире, и я понимаю, что осталось еще кое-что. Еще одно важное дело. Не хватает маленького кусочка пазла, и я собираюсь это исправить.

Шум празднования отступает на второй план, пока я иду к Леону. Никого больше не вижу, толпа расступается по сторонам, и я едва не попадаю под брызги нескольких только что откупоренных бутылок шампанского. Но сейчас это меня совершенно не волнует.