Отец был дома, ему ничто не угрожало, и все тревоги Гвен сосредоточились на пропавшем возлюбленном. По мере того, как злость отступала, тревога росла. Взглянув на телефон, Гвен попыталась убедить себя, что ее упрямство просто смешно. Почему бы ей не позвонить ему первой?

«Наверное, ходит где-нибудь, хандрит. Хандрит? Скорее, празднует».

Она видела его подпись под фоторепортажем о битве Человека-Паука с Кингпином. Возможно, это была вершина его карьеры. Почему он не позвонил, чтобы поделиться с ней этой новостью?

«Потому, что я назвала его трусом».

Как ни гордилась Гвен успехом Питера, его снимки привели ее в нешуточное замешательство. Он же пройдет сквозь огонь, чтобы получить хороший кадр – так почему же не способен постоять за настоящее дело? Почему не объяснит ей все это? Неужели боится, несмотря на все, что их связывает?

Кстати, а что именно их связывает?

Решившись сдаться, Гвен потянулась за телефоном, но тут раздался звон разбитого стекла и глухой удар, от которого вздрогнул пол под ногами. Судя по звукам, кто-то вломился в окно отцовского кабинета. Схватив пистолет-шокер, всегда лежавший на тумбочке у кровати, она бросилась вниз, но, не добежав до дверей в кабинет, замерла. Без оглядки врываться внутрь не стоило: если это взломщики, она легко может превратиться из спасительницы в заложницу.

Пригнувшись, она подкралась к раздвижным дверям и прислушалась.

От громкого голоса отца стало немного спокойнее.

– На твоем месте я бы поспешил убраться. Даже если ты отключил сигнализацию. Уверен, соседи уже звонят в полицию.

Сообразив, что эти слова предназначены ей, Гвен коснулась нужной строчки на экране телефона, передавая в полицейский участок сигнал тревоги. Помощь должна была прийти через несколько минут, но за эти несколько минут могло случиться всякое. Придвинувшись ближе к дверям, она почувствовала бодрящую прохладу сквозняка. Из-за дверей дуло так сильно, будто грабитель не просто разбил стекло, а выломал раму целиком.

Двери были чуть приоткрыты. Сквозь узкую щель виднелся ковер, усыпанный щепками и осколками стекла. Подняв взгляд, Гвен увидела отца – мрачного, напряженного, но, к счастью, невредимого. Однако, учитывая габариты грабителя, трудно было сказать, надолго ли. Вначале Гвен решила, что это Кингпин, но голову преступника украшала роскошная шапка вьющихся черных волос, да и мускулы, едва не разрывавшие тесноватый костюм, выглядели куда внушительнее.

– Значит, соседи? Ладно. Объясню все по-быстрому.

Грабитель с пугающей легкостью поднял старенький бриджуотерский диван, памятный Гвен с самого детства – с тех пор, когда жива была мама.

– Не отдашь скрижаль, с тобой будет то же самое!

С этими словами грабитель разломил диван напополам.

– Я тебе уже сказал: ее здесь нет, – ровным тоном ответил отец.

– А я слышал другое.

Преступник шагнул к капитану Стейси. Гвен подняла шокер. Вряд ли его мощности хватит на такого великана, но Стейси без боя не сдаются. Она приготовилась ворваться в кабинет, но тут громила резко свернул к стене. Приподняв висевший на ней портрет Тедди Рузвельта, он увидел скрытую за портретом дверцу сейфа.