— Попадись мне только — повешу! — ответил лейтенант, показывая ему кулак.

— Скатертью дорожка! — захохотал боцман, довольный, что все так легко обошлось.

И канонерка пустилась дальше, в то время как шлюпки направились к ближайшему берегу.

Самое трудное было сделано. Теперь речь шла лишь о том, чтобы на всех парах преследовать фрегат, который имел преимущество почти в пятнадцать часов. Его нужно было догнать в устье реки или в море, чтобы осуществить второй план, не менее дерзкий и опасный, предложенный охотником на змей.

Очистив палубу от трупов и перевязав раненых, которых, к счастью, было немного, Тремаль-Найк вместе с Хидаром поднялся на капитанский мостик, в то время как марсовый по их приказу взобрался на свой наблюдательный пункт, вооружившись сильной подзорной трубой.

Вскоре Удайпур, который заметил механика в машинном отделении, появился на мостике.

— Нужно выжать из машины все, — сказал ему Тремаль-Найк. — Мы должны догнать фрегат любой ценой.

— Топки полны угля, — отвечал тот. — Давление максимальное.

— Этого недостаточно. Нужно догнать «Корнуэлл».

— Нагрузка на клапаны — пять атмосфер, — сказал Хидар. — Если мы еще поднимем давление, мы просто взорвем котел.

— Ладно, — скрепя сердце, согласился с ним Тремаль-Найк. — Но не снижайте скорости ни на минуту.

Канонерка летела, как птица. Клубы черного дыма, смешанного с искрами, яростно вырывались из ее высокой трубы; пар свистел и ревел внутри железного котла, а колеса крутились так бешено, что весь корпус скрипел от носа до кормы, и вода, пенясь, вздымалась по бортам.

— Бросай лаг! — закричал Хидар матросам.

— Пятнадцать с половиной узлов, — минуту спустя, закричал один из них.

— Мы несемся, как самые быстрые морские охотники, -сказал боцман.

— Догоним фрегат? — спросил Тремаль-Найк.

— Я надеюсь.

— На реке?

— Нет, уже в море. Между Калькуттой и заливом не более ста двадцати километров.

— Какая скорость у фрегата?

— Шесть узлов при спокойном море. Он слишком стар и к тому же перегружен.

— Я не дам ему добраться до Раймангала.

— Но что бы ты сделал, догони мы его?

— Я бы пошел на абордаж.

— Ты решительный человек, — сказал боцман, покачивая головой.

— Мне нельзя быть нерешительным. Мне нужна голова капитана.

— Но ты страшно рискуешь своей собственной.

— Я знаю, Хидар.

— Капитан может заметить тебя.

— Я убью его раньше.

— А если ты промахнешься?

— Я не промахнусь, — сказал Тремаль-Найк с несокрушимым спокойствием.

— Этот человек силен.

— Но я сильнее его. Здесь, в моем сердце, высечено имя — Ада!.. Это имя уничтожает в нем всякий страх, это имя делает меня тигром, великаном. Я чувствую себя способным своими руками остановить «Корнуэлл» и разломать его на куски вместе с капитаном и всей командой.

— Значит, ты все еще любишь Деву пагоды?

— Люблю. И так, что, если она разлюбит меня, я убью себя.

— Мне жаль тебя, — сказал Хидар дрогнувшим голосом.

Тремаль-Найк посмотрел на него с тревогой.

— Жаль меня? Почему?..

— Не могу сказать.

— Ты знаешь что-нибудь?..

— Нет, — сказал туг, отворачиваясь. — Так просто, что-то нашло.