Увы, это не срабатывало с незнакомыми. Я крутился под ногами, тёрся и мурлыкал, но чужие так неуклюжи! На меня наступали, об меня несколько раз спотыкались. И ругали, представляете? Есть такие грубияны! Наконец я сдался и пошёл проведать, что выбрасывают в ближайшей пиццерии. (Вы тоже неравнодушны к пеперони?)

Завернув за угол, кого, по-вашему, я увидел? Кто, как не сам Мистер Меня-Послали-Искать-Нашего-Кота, вышагивал в раздражении и обиде?

Меня не радовала перспектива вернуться домой, вися у него подмышкой, и я поспешно скрылся.

— Кис-кис! — орал он, сотрясая воздух. — Таф! Таффи-и-и-и, где ты-ы-ы? Вернись, чтобы я мог тебя придушить! Вернись, чтобы я мог сварить тебя в кипящем масле! Таф-фи-и-и! Знаешь, что сейчас идёт по телику? Да! Лучшие пенальти сезона! И что же, я сижу смотрю? Нет, не смотрю. Не сижу. Отчасти из-за того, что телевизор сломан. А отчасти потому, что меня послали тебя искать! Так что возвращайся, Таффи! Кис-кис-кис! Вернись, чтобы я мог испортить тебе жизнь так же, как ты испортил мне!

Я простой вопрос вам задам, ладно? Услышь вы такое, вышли бы вы к нему?

Нет, не вышли бы.

Вот и я не вышел. Промелькнувшая было мысль податься домой исчезла, испарилась без следа, и я сделал ноги.

(Предупреждение. Слабонервным эту главу лучше пропустить. Настоятельно рекомендую: нехорошая она.)

Я брёл по улицам. Шли часы. Я становился всё голоднее.

И голоднее.

И голоднее.

Все крышки на мусорных баках были плотно закрыты. Я осматривал дворы один за другим в поисках добычи, в надежде, что какая-нибудь добрая душа оставит для ежей хоть блюдце с молоком.

Но тщетно.

Дошёл до конца улицы.

Ничего.

Вздыхая, потащился назад. Вот тогда-то я и увидел его в траве под ногами.

Птенец.

Я его не убивал! Понимаете? Наверно, он выпал из гнезда после того, как я прошёл в первый раз. (Вероятно, от испуга.)

Но он был мёртв. (Притом свеженький.)

А я хотел есть.

Я потрогал его лапой.

— Ну давай же, — подбодрил я себя, — не будь такой мямлей. Это же мясо. Свежее мясо. Вкусная, традиционная пища. А ты очень голоден.

Увы! Голоден, но не настолько. Нет, не настолько.

Белла, и Тигр, и Снежинка оказались правы.

Гадость! Фу!

И вот стою я и пытаюсь убедить себя, что птенец на вкус не хуже пепперони, как вдруг на меня падает тень.

Из дома показалась женщина.

Я смотрю на неё. Она на меня. Я-то на неё смотрю, потому что она соорудила себе причёску наподобие мягкого мороженого в стаканчике. А она смотрела, потому что, видать, приняла меня за подарок с небес.

— Кот! — Она заметила несчастного заморыша у меня в лапах. — И явно охотник! Ты и мышей ловишь? А то у меня на кухне под дверью какое-то шебуршание. Боюсь, уж не грызун ли!

По тому, как она произнесла слово «грызун», было видно, что особа весьма требовательная. Но я устал и проголодался, и подумал: а что, собственно? Некоторые коты вынуждены зарабатывать на пропитание. Можно попробовать.

И я оказался прав, что решился. Ибо жизнь порой бывает верхом блаженства! Мисс Уиппи посчитала, что я стану ловить мышей, если меня не кормить, но она не знала, что я ас среди асов в обращении с помойными вёдрами. Всякий раз, как она выходила, я наступал на педаль и выуживал то недоеденный кусочек мяса, то остатки цыплёнка. Насытившись, я унёс добычу в сад и зарыл позади клумбы с люпинами.