Впереди уже была Бассейная, пылал угловой дом. В свете пламени деловито пролязгал «T-IV». За танком прокатил полугусеничный «Бюссинг», густо облепленный гренадерами.

– Дальше нам не по зубам, – пробормотал Варварин. – Двигаем к нашему транспорту. Параллельным курсом пройдемся, для очистки совести.

Женька шагал осторожно, старался на мусор не наступать. Надо бы портянки перемотать – сапоги стали как ведра, ноги в них ужасно болтались.

Невдалеке ударил пулемет. Группа присела под защиту забора.

– Шляемся как бомжи последние, – проворчал капитан. – Уходить давно пора.

– Слушай, может, тот эсэсман в мемуарах напутал? Может, не Маяковского, а Каразина? Дома – вон, подходящие. Где эсэсовцу в поэзии разбираться, вот и напутал по памяти.

– Что, этот Каразин тоже поэт? – удивился капитан.

– Понятия не имею. Мы его не проходили, – сердито сказала Катрин. – Я про дома говорю.

– Каразин здесь первый университет открыл, – объяснил Женька. – Еще он что-то писал. То ли либеральное, то ли аграрное. Я когда карту изучал, глянул на всякий случай в энциклопедии.

– Молодец, – одобрил капитан. – Надо же, какой литературный город. Вот только библиотеки редко попадаются.

– Что нам библиотеки? Давайте на перекресток глянем, – Катрин нервно отерла ладонь в разлохмаченной перчатке о брюки.

– Предчувствие? – тихо спросил капитан. – А я спорить не буду. Где-то рядом клиент. Но искать его, что иглу у негра за пазухой.

– Чернокожие тоже симпатичные попадаются. Давайте пощупаем. Тут до кладбища два шага напрямик.

– «А до кладбища четыре шага», – процитировал не понятно кого Варварин. – Пошли…

Женька с некоторым удивлением понял, что начальство возбудилось. Словно к фляжечке разом приложились. Необъяснимая игра нервов.

4.17.

Угол улиц Чернышевского и Каразина

– Вон он – «Лейбштандарт», – прошептала Катрин, опуская бинокль.

Группа сидела между кустами и обвалившимся забором. Впереди был перекресток, часть его заслонял четырехэтажный, отстроенный в каком-то псевдоготическом стиле дом. За перекрестком был виден грузовик, прицепы. Изредка появлялась смутная фигура – должно быть, часовой.

– Не наши фрицы, – с некоторым разочарованием заметил капитан, разглядевший знаки на машине. – Саперы. Наш майор с таким зачуханным пролетариатом дружить не будет.

– А если дальше по улице? Там еще кто-то стоит, – прошептала Катрин. – Из дома глянем…

– Кать, а ты не надумала, случайно, финальную стендовую стрельбу устраивать? – вкрадчиво поинтересовался капитан. – Я твои чувства вполне понимаю, но не разделяю. Мне еще, знаешь ли, жить и работать хочется. Да и возвращаться в Отдел, обделавшись от безысходности, я не собираюсь.

– Это насчет патронов, что ли? – оскорбилась Катрин. – Да я их по привычке подобрала. Не в этом же дело. Посмотреть тянет.

– Тянет, – согласился Варварин. – А если напоремся?

– Что мы, слепые?

К четырехэтажному дому подошли со двора. Пока перебирались через забор, двигались по крышам сараев, Женька боялся ногу неправильно поставить. Начальница глянула свирепо, лохматым кулаком погрозила.

Спустились в тесный двор. Дом стоял мрачный, темный. В окнах тускло поблескивали острые осколки стекол.