Но все же где-то на границе сознания я осознаю, что в ней мой ребенок, и все же пересиливаю себя с грубости на нежность.
Как ни стараюсь продлить, но все же наш бешенный галоп заканчивается бурным взрывом удовольствия. И, спустившись с седьмого неба, я все еще продолжаю ее сжимать.
Она то ли всхлипывает, то ли плачет, мелко дрожа на моей груди. Черт…
— Вот черт! — рычу я, отстраняя ее от себя.
Губы ее, искусанные мною, распухли и раскраснелись. Глаза огромные, испуганные. Ну и что вот я сейчас наделал?! Какого хрена сорвался?
— Больно сделал? — глухо спрашиваю я, хватая ее лицо, и всматриваясь в глаза — плачет или нет.
— Нет. — мотает головой. Но плачет. Зачем врет?
— Прости. — хриплю я, упираясь лбом в ее влажный, покрытый испариной, лоб.
Черт, я уже прощения у бабы прошу! За что? За то, что передо мною в одной футболке шастала? За то, что нагибалась так, чтобы у меня крышу от ее зада порвало? Ну и идиот же я! Она специально меня спровоцировала, как мальчишку зеленого! Все, чтобы остаться в моей квартире, сесть мне на шею! Подсадить на иглу интимных отношений с ней! А я — идиот, и рад вестись!
Со злостью отталкиваю ее от себя.
— Убирайся! — рявкаю. — Чтобы ноги твоей в моем доме больше не было!
Глава 25
КРИСТИНА
— Явилась? — Надя в засаленном фартуке, с лопаткой в руке отпирает мне дверь.
По дому плывет отвратительный запах жаренных котлет. Мое первое желание — развернуться и убежать от смрада, который источает квартира, но бежать мне некуда. Поэтому протискиваюсь мимо одутловатого тела золовки.
— Что за вид у тебя? — не унимается Надя, вся помятая, растрепанная, точно спала целый день, а не работала!
Точно. Так оно и есть. Я пала ниже некуда. Сначала продрыхла все рабочее время у Воронова в квартире, а потом… ох. Мне так стыдно, за то, что произошло. Он вновь использовал меня в своих грязных целях, а я вновь была не в силах дать отпор. Я — правда овца. По-другому, не назовешь.
Снимаю верхнюю одежду и развалившуюся вконец обувь. Мне так мерзко с себя. Нет, Кристина. Это нужно остановить. Больше я его к себе ни на шаг не подпущу. Пусть только попробует приблизиться ко мне!
Но сконцентрироваться на мыслях о боссе не дает прицепившаяся ко мне Надя. Идет вслед за мной в гостиную, не переставая ворчать:
— Смотри, все не прибрано! Пыли везде в два пальца слой! Дети разбросали все игрушки! Белья не глаженного гора!
— Надь, ты серьезно? — разворачиваюсь к золовке.
— Я что, на клоуна похожа? — раздражается женщина еще больше.
— Я к вам только вчера переехала. Эту пыль точно не я копила. Вещи мои все еще в чемодане, и игрушки я не трогала.
Мясистые щеки Надежды идут красными пятнами: она всплескивает руками, размахивая мокрым полотенцем, висящим у нее на плече.
— Кристина! Наглючая ты морда! Ты теперь у нас живешь! И должна принимать активное участие во всем! Если собираешься жить на всем готовеньком, то ты ошибаешься! Тут тебе не папина дача!
МИХАИЛ ВОРОНОВ
— А, Кирюха, проходи! — сторонюсь, пропуская брата в квартиру.
— Миш, что происходит? — Кирилл внимательно всматривается в меня, хмуря высокий лоб. — сорвался с работы, исчез хрен пойми куда, на звонки не отвечал.