О. А я ведь не об этом… Точно, зебра, блин. Улыбнулась:

– Ну… зато я точно знаю, какой семья не должна быть. И я все-таки уела Настеньку… и велик шанс, что больше её не увижу.

Вот только с последним я погорячилась.

Я была в тот день в заказанном для собственной свадьбы ресторане, чтобы утвердить план расстановки столов, проверить по списку, хватает ли их на всех, и прикинуть еще раз все, что касается украшения зала и настолько погрузилась в собственные хлопоты, что не заметила, как ко мне подошли.

Настя.

И выражение её лица не оставляло сомнений в том, что она здесь не случайно. А еще… она с такой ненавистью оглядела роскошный зал и лежащие возле меня образцы скатертей и свечей, что я передернулась.

Я на полном серьезе подумала, что, в общем-то, с моим гипсом, если ударить с ноги, то получится еще более эффективно, чем просто выдрать волосы. А потом мысленно пожала плечами и посмотрела спокойно на нее, задрав бровь.

Ага, я тоже так могу.

В душе у меня было… ничего. Ни злости, ни обиды, ни желания уже что-то и кому-то доказать. Когда я затевала всю эту историю, то и не думала, что превращусь в патологоанатома, но вот только не для других, а для себя. И безвозвратно отсеку все мертвые части моей жизни.

Потому её появление не вызвало у меня эмоций… кроме легкого раздражения на то, что меня отвлекают.

Ну что она, в самом деле, может? Заявить, что беременна от Макса? Тогда пусть становится в очередь. Заявить, что, раз я её «любимая сестренка» – ага, был у нас период в жизни, когда она так мне говорила, а я ей верила – то просто обязана познакомить её с миллионером, а может сразу отдать блондинчика? Ну так у нас свобода слова, говорить можно все что угодно. Вплоть до того, что наши родители погрузились в глубочайшую депрессию, а у нее обнаружили порок сердца, и теперь я должна вырезать свое и запихать ей в грудную клетку…

Главное не то, что она скажет, а что я буду делать с её заявлениями…

Ни-че-го…

Лихорадочный блеск в глазах Настеньки при виде моего равнодушно-боевого настроя немного поблек, а лицо слегка вытянулось. А я с удивлением отметила, что она выглядит… не очень. Вроде ухожена, накрашена, в дорогих шмотках… Но серые круги под глазами, опухшие веки и дрожь в пальцах ведь не скроешь…

– Ты что, алкоголичка? – вырвалось у меня вместо приветствия.

Не обеспокоено вырвалось. Только недоуменно… А она открыла рот и… вдруг с горькой злостью выдала:

– Вот как ты это делаешь? Ка-ак?

– Делаю что? – я опешила.

– Делаешь, – тряхнула она головой непонятно. – Всю жизнь делаеш-шь…

И вдруг достала сигарету, и щелкнула зажигалкой… К нам подошел администратор:

– Простите, здесь не курят…

– Ну конечно, – сказала, как выругалась Настя. – Значит надо на крыльцо. Идем.

И двинулась в сторону выхода.

Я кивком головы сообщила администратору, что все в порядке, а сама уставилась на Настеньку. Интересно, когда до нее дойдет, что я даже не вставала? Ого, уже возле двери.

Резко обернулась и непонимающе уставилась на меня. А я постаралась не заржать.

Полыхая всем гневом сразу сестра вернулась.

– Я же сказала…