— Все, хватит себя накручивать, — строго сказала Егорова. — Все живы-здоровы, и это сейчас самое главное. Вас как зовут?

— Костя, Константин Крюков. Только в том, что она здорова, я, честно говоря, не совсем уверен. Может наркоманка? — тихим шепотом сказал он Егоровой, и слегка кивнул в сторону сидящей рядом с ним незнакомки: отсутствующий взгляд, бледное до синевы лицо, темные круги под глазами. И черная одежда, делающая ее очень похожей на безнадежно больную ворону.

«Господи, где же я ее видела?» — мучительно вспоминала Лидия Ильинична.

— Полицию-то будем вызывать или как? — немного помявшись, спросил парень.

«Ворона» покачала головой, покрытой темным платком.

— Пожалуйста, не надо полицию. Я могу вам заплатить. Сколько вы хотите? У меня много нет, но возьмите, вот, — она дрожащей рукой выудила из кармана плаща смятую пятисотрублевую купюру.

— Боже ты мой, о чем вы говорите? — искренне возмутился Костя. — Уберите сейчас же. Я что, так похож на негодяя? Давайте лучше я вас в больницу отвезу.

— Нет, не надо в больницу, я в порядке. Просто упала случайно, голова закружилась. Простите меня, пожалуйста.

— Знаете, вот вам моя визитка, если что — звоните. Ладно, поеду я. И это… поаккуратней на дороге.

Он поднялся и пошел к машине. Серебристая «Хонда» моргнула на прощание фарами и скоро скрылась за поворотом, а девушка машинально отрывала от визитки мелкие кусочки и бросала их себе под ноги. Ветер подхватывал их и крутил, унося «Крюкова Константина, младшего менеджера по продажам» куда-то вниз по бульвару.

Лидия Ильинична достала из сумочки маленькую бутылку с водой.

— Вот, попейте. Вы уверены, что вам не нужна медицинская помощь?

Девушка подняла на нее свои глаза и покачала головой. И тут Егорова наконец вспомнила. Вспомнила и тут же испугалась: что должно было случиться, чтобы человек за какие-нибудь два месяца изменился почти до неузнаваемости?!

— Катюша?.. Катюша Белова?

Взгляд ее собеседницы стал более осмысленным, было видно, что она изо всех сил напрягает свою память.

— Меня зовут Егорова Лидия Ильинична, я работала гинекологом в женской консультации. Ты помнишь меня? Твоя сестра Наташа наблюдалась у меня. Как она? Родила?

Катя, а это была именно она, вдруг уронила голову на ладони и расплакалась так безнадежно, так горько и жалобно, как может плакать только доведенный до отчаяния человек, как человек, потерявший всякую надежду…

Лидия Ильинична прижала девушку к себе и начала осторожно поглаживать ее давно немытые волосы, выбившиеся из-под платка.

— Ну-ну, милая, успокойся! Все будет хорошо, все образуется.

— Ничего уже не будет хорошо, — прерывающимся голосом ответила Катя. — Ничего… Ничего не осталось…

— Катюша, объясни толком, что у тебя произошло? Может, я чем-нибудь могу помочь?

— Да чем уж тут поможешь, — Катя подняла на нее свой измученный взгляд, полный боли и скорби.

— Знаешь, девочка, пойдем ко мне. Я здесь живу неподалеку, всего пара кварталов и мы на месте. Муж мой сейчас за городом, так что я сама себе хозяйка. Чайку согреем, смотри, ты пока на дороге сидела, вся промокла, — говоря все это, Лидия Ильинична потихоньку помогла Кате подняться и, подхватив ее под локоть, повела с собой, словно маленького ребенка.