Но вышло как вышло, последовал громкий и весьма грубый окрик англо-французских покровителей. Судя по всему, грубо вышло по причине необходимости быстро принять решение, и последовал «эксцесс исполнителя». Впрочем, тут могут быть варианты. «Одернули» короля резко, едва ли не в хамской форме. И… тот вынужден был подчиниться.
Между тем информация о тираже и сам тираж успели частично разойтись, да и «окрик» по ряду причин услышали многие. Тираж начали уничтожать власти Пруссии, а ее граждане были унижены. Понять, что их Старый Фриц стал марионеткой даже не чужого государства, что еще можно было пережить… Но приказ-то, по сути, отдала Компания! Торгаши! Кстати, Грифону Руянскому торговцы даже не пытались что-то сказать…
Репутация у Фридриха резко просела, и наверняка его кураторы сами пожалели о создавшейся ситуации…
– Ослабел Старый Фриц, – неприкрыто говорили в народе, – постарел. Разве можно было такое представить лет десять назад?
Говорунов начали было ловить, но… говорили об этом почти все, и что самое унизительное – жалеючи. Так что Фридрих вынужден был демонстративно не обращать внимания на слухи и попросил газетчиков[33] не поднимать тему.
Но что сделано, то сделано. А вот репутация герцога сильно подскочила – человек, который заботится о своих подданных и имеет смелость «посылать» Компанию, а вместе с ней – Англию и Францию, не может не вызывать уважения.
Рюген же еще раз подтвердил репутацию правителя-рыцаря, заботящегося о благе подданных.
Глава двенадцатая
Северный Альянс решил все задачи, но предстоял раздел Польши, и игроки в лице Павла и Марии-Терезии как-то договорились со странами Скандинавии, и те согласились продлить Союз. Что уж там пообещали, Рюген толком не знал, но явно много – для Дании и Швеции напряженные отношения с Англией и Францией сильно портили жизнь, так что, наверное, обещано было не много, а ОЧЕНЬ много.
Кусок Польши перепадал и Грифичу. Не сказать, чтобы очень уж большой… Но по сравнению с имеющимися владениями – весьма солидный. А главное – там жило много тех, кого с большей или меньшей натяжкой можно было назвать вендами. То есть кашубы и представители других племен поморян. Много было и всевозможных полукровок: немцев с заметной долей славянской крови – и славян с немецкой. В большинстве своем такие полукровки предпочитали считать себя вендами, потому как что «чистые» немцы, что (особенно) поляки частенько смотрели на них искоса, свысока.
Здесь же, в Поморье, они чувствовали себя… Ну не единым народом, но некая общность все же ощущалась. Так что выступлений польских националистов особо не предвиделось.
Вообще, политика Петра в Польше предусматривала какие-то мелкие преференции не самим полякам, а родственным нациям – вроде тех же поморян. Изначально такой подход был, скорее, вынужденным – «чистые» поляки оказались очень ненадежными партнерами, ну а потом оккупационные[34] русские власти оценили перспективы…
Вот сейчас эти самые «перспективы» и работали – поморян «гладили по шерстке», так что в сочетании с весьма неуклюжей национальной политикой