В Севастополе — шторм, людские волны ломятся на пристань, но давка как-то по-немецки, что ли, упорядочена — как на выгрузке пленных из телячьих вагонов, как в лагере: солдаты оцепления, скрестив винтовки, держат варево в живых берегах, гонят к сходням по строго отведенному руслу, пропускают десятками, протирают сквозь сито. Давильный ад проклятого Новороссийска стал уроком — и с верой, и молитвой, и с клятвой умереть, эвакуация была продумана заранее… Но вот перекипающая котелками, вуальками, картузами, узлами, чемоданами, по-чаячьи галдящая толпа там и сям прорывает живую солдатскую дамбу.

К закату все сбесится, закупорит само себе прорыв к причалам, и люди начнут драться за места в переполненных шлюпках.

Продрался к Большому дворцу… Полуоборванные с окон штофные портьеры, черепки, известковая пыль, курганы ящиков, портовая толкучка. Начищенные сапоги штабных, вызванивая шпорами, топтали огромную карту — овалы, гребенки, валы муравьев…

— На «Херсон», на «Херсон»!.. Войсковую казну на «Джигита»!.. — кричали офицеры — заклинатели стихии, остервенело дуя в трубки телефонов.

Евгений кинул взгляд в раскрытое окно: «Вальдек-Руссо», французский великан-дредноут, дымил уже на самом горизонте, увозя благороднейших русских — всех министров правительства с семьями — к константинопольскому берегу.

— Извеков! Живы!.. — вцепился в него Дубенцов. — А мы уж вас царством небесным…

— А, всё один черт. Мне нужен пропуск, Павел Алексеич. Со мной будет женщина.

— Вот как? Тогда на «Херсон»… Сюда прошу, диктуйте… Аш-ха-румова Лидия Павловна.

Взяв пропуск, ринулся назад, немедля на Нахимовскую, к Лике.

— Минутку, подполковник.

— Что вам? А впрочем, к черту, я спешу.

— Нет-нет, прррошу вас, — в плечо когтями впился невысокий капитан с лощеной, извивающейся мордой. — Полковник Зубатов строжайше потребовал…

— Руку! Бежать, бежать, как тараканам. Укладывайте чемоданы, контрразведка.

— Игумнова, Игумнова вам, Зоя Николаевна, знакома?

— Что? — В лицо дохнуло студью манычских степей, и Витино лицо тотчас вспыхнуло перед глазами.

— Да, да, в том и дело! Возможно, нашлась. Необходимо опознать, удостоверить личность, только и всего.

И он пошел за этим вестником из мира мертвых, как будто впрямь услышав шорох зашевелившейся земли. Неужели спаслась? Неужель кто-то выхватил, как ребенка из-под колеса? Может, Витя?..

Бумажная кора доносов под ногами, растребушенные шкафы и затхлый полумрак.

— Сюда, сюда, пожалуйста, — пропихивал его по коридору капитан куда-то в тесноту. — Взгляните, прошу вас, — кивнул на портьеру.

Полонием, крысой, с недоумением и любопытством, подавившим раздражение, Евгений посмотрел в прорезанный глазок и вздрогнул, увидев как будто и впрямь поднявшегося из земли мертвеца, хотя это еще вопрос, чье бытие считать загробным. В полянке электрического света недвижно, с видом самым независимым сидел незабываемый мальчишка-комиссар. Лицо было бестрепетно и разве что кривилось саркастически, с волшебной, но естественной для нынешних мальчишек быстротою постаревшее.

— Ну, видите? Узнали? — дохнул капитан Извекову в ухо.