– Ты меня поняла?

Сигрид кивает. Слезы текут по ее щекам.

– Прости, – говорит Айрис. – Прости меня, но я должна это сделать.

Она целует дочь в лоб, крепко обнимает ее и зарывается лицом в ее длинные волосы. Она хочет надышаться ее запахом и гонит прочь мысль, что, возможно, видит ее в последний раз.

Я скоро вернусь, стиснув зубы, думает она. Очень скоро.

Дано толкает двери. Сперва пугается, что они закрыты, но, навалившись всем своим весом, чувствует, что они все-таки поддаются. Наконец двери захлопываются за ним, он их запирает и бежит вверх по лестнице, к Сигрид.

Она сидит на груде коробок на полу, совершенно растерянная оттого, что ее мама ушла и оставила ее здесь одну.

Дано и сам не уверен, что это было правильным решением, но что есть, то есть. Просто так сидеть и ждать сложа руки, надеясь, что Аманда выкрутится в одиночку, было нельзя. Внезапно он понимает, что она нужна им, Аманда. Айрис тоже кажется ему решительной и практичной, но удастся ли ей одной вытащить их из этого болота?

Сигрид что-то говорит, Дано не понимает что. Краем глаза он следит, как «субару» дает задний ход и выезжает с парковки.

Дано гладит девочку по голове. Он так перепугался, увидев ее лежащей на земле, и испугался еще больше, когда в его мозгах что-то щелкнуло и он внезапно решил, что перед ним Лине.

– Будем ждать, – как можно более уверенно произносит он. – Хорошо?

– Хорошо, – нерешительно кивает Сигрид.

Дано задумывается, что бы мог значить этот вертолет скорой помощи. То, что это была именно скорая помощь, он уверен абсолютно, потому что у него на боку была зеленая с желтым эмблема – точно такая же, как на машинах скорой в Дании. Дано видел их, когда они перешли границу. Они стояли и словно только и ждали, когда беженцы пересекут заветную черту, чтобы обрушиться на них.

В одном он уверен точно: двое, что выпрыгнули из вертолета, были такими же врачами, как и парни из автофургона, которые стреляли в каждого, кто появлялся рядом с тем высотным зданием. Те же противогазы, то же неизвестное снаряжение.

По мнению Дано, к армии они не имели никакого отношения. Ему еще не доводилось видеть шведские войска, только сирийские, ливанские, турецкие, греческие, македонские и сербские, но он был уверен, что солдаты этой страны должны носить специальную униформу, а у этих людей ее не было.

«Страшно», – полувопросительным-полуутвердительным тоном произносит тихо Сигрид рядом с ним и, прижавшись к Дано, с силой стискивает его руку.

Перед его глазами мелькает картинка, как Лине вместе с папой навсегда исчезают с платформы и из его жизни.

«Да, – кивает он, наблюдая, как Айрис едет по направлению к складу. – Страшно».

Выйдя на парковку, Айрис даже не оглядывается, чтобы проверить, запер ли Дано за ней дверь. У нее на это нет времени. Она должна ему доверять. Пригнувшись, Айрис подбегает к темно-красному хетчбэку.

С ужасом, сдавившим грудь, она нажимает кнопку сигнализации. Раздается короткий звуковой сигнал. Машина мигает фарами, и двери открываются. Назад дороги нет. Айрис садится за руль и молится, чтобы ее никто не услышал. Она тихо закрывает дверь, вставляет ключ в замок зажигания и поворачивает его, не нажимая на газ. Конечно же, такой автомобиль заведется и без него.