Вероятно, до Судного Часа плонетцы были красивым народом. Но нынешние жители этого мира словно явились с какого-то погоста. Очень бледные, худые, осунувшиеся, с потухшими глазами, впалыми щеками. Одеты в жуткую рванину, многие изгвазданы в скони. Все до единого босые. На доброй половине лиц заметны следы болезней или мутации.

Ванесса невольно вспомнила трущобы Сан-Франциско. Рядом с плонетцами тамошние бездомные сошли бы за благополучных граждан.

Креол шагал молча, лицо у него оставалось равнодушным. А вот у Ванессы сжималось сердце. В других мирах тоже хватает несчастных, которым не повезло в жизни, но ведь и счастливые люди обычно имеются.

А здесь… здесь вообще никто не живет по-настоящему. Плонетцы лишь кое-как влачат существование, по возможности оттягивая смерть.

И света в конце их туннелей не предвидится.

Туземцы провожали землян долгими внимательными взглядами. Они сразу понимали, что эти трое здесь чужие – чистые лица, хорошая одежда, никаких признаков истощения. Разительный контраст с местным убожеством.

Наверняка во многих головах уже копошатся недобрые мысли. Однако пока что агрессии никто не проявляет. Разве что какой-то рябой мальчишка невесть с чего сорвался с места и унесся вдаль по улице.

– Что-то мне подсказывает, что покрышек мы тут не найдем… – пробормотала Ванесса.

Она высматривала какое-нибудь полезное место. Мэрию, полицейский участок, гостиницу, бар, магазин – что угодно, лишь бы было, с кем поболтать. Но ничего подобного вокруг не наблюдалось. Никаких вывесок, никаких табличек, вообще никаких признаков цивилизованного общества. Только полуразрушенные здания, изможденные голодранцы и очень много скони.

Правда, здания в этом городе оказались куда выше, чем в Гаримде. Тридцати-, сорока-, пятидесятиэтажные гиганты мрачно взирали на погибший мир. Исполинские каменные джунгли, по которым бродят одичавшие потомки создателей этого павшего величия.

– Гау! Гау-гау!.. – донеслось из пропахшей мочой подворотни.

Ванесса удивленно моргнула. Она никак не ожидала услышать на Плонете этот звук, такой частый и обыкновенный на Земле. Неужели в здешних городах до сих пор остались собаки? Вот уж в самом деле странность.

Следом за лаем из подворотни показался сам пес. Потрясающе уродливое создание, смахивающее на скотч-терьера размером с сенбернара. Добрая половина шерсти покрыта сконью – пес словно натянул грязно-белую телогрейку.

Настроен зверь явно недружелюбно. Уши прижаты к голове, глаза налиты кровью, нижняя губа оттопырена, демонстрируя длинные желтоватые клыки. При виде этой озверелой псины все местные удивительно быстро испарились – вот только что были здесь, и уже пустая улица.

Правда, вместо тех прохожих незаметно появились другие. Тоже грязные, тоже в лохмотьях, но все же выглядящие несколько презентабельнее. Не такие тощие, с более уверенными взглядами, а главное – вооруженные. На жутковатую собаку даже не смотрят, вид имеют подчеркнуто равнодушный.

Пес тоже не обращал на них внимания. Он с первого момента нацелился на троих пришельцев. Из глотки вырвался сдавленный хрипловатый рык, уже через секунду сменившийся истошным лаем. Пуская пенистую слюну, зверь оттолкнулся от земли и прыгнул.