Когда служебный УАЗ выехал с парковки и укатил прочь, я вернулся за стойку, накачал половину бокала пива, выпил и сразу накачал еще.
– Пронесло, что ли? – спросил Иван.
– Ты вообще в шоколаде, – усмехнулся я. – У меня теперь одно развлечение – посетителей обслуживать.
– Да ладно вам!
В этот момент из кухни выглянула Юля.
– Дядя Слава, а зачем Рома приезжал?
– Рома – колдун, что ли?
– Мы с ним учились вместе, – подтвердила гимназистка.
Я задрал штанину, демонстрируя браслет, и спросил:
– Снимете по дружбе?
– А зачем вам? Вы куда собрались, дядя Слава? – полюбопытствовала присоединившаяся к нам Вика.
– Пока никуда. А так – на свидание к Ире бегать.
– Мы подумаем, – на полном серьезе пообещала рыжая гимназистка.
– Только как расплачиваться будете? – добавила Вика и подмигнула.
Шутит она или нет, я не понял, допил пиво и поднялся к себе.
Надо было позвонить Ирине и сообщить хорошую и плохую новости: в изолятор меня не закрыли, но и приходить ей сюда нельзя. В чем я не сомневался – так это в том, что насчет изменения меры пресечения Могилевский нисколько не шутил. С него станется наружное наблюдение установить…
Клондайк
24 июня, пятница
«Подкова» из значений интенсивности поля начала выстраиваться в середине дня. Правда, во время одного из подъемов на правый берег какая-то темная тварь, прыгавшая с дерева на дерево, вроде бы попыталась атаковать нас, но три выстрела зажигательной картечью из уже обязательного «ремингтона» ее спугнули, и она так же по стволам унеслась в чащу, проскочив, как мне показалось, прямо сквозь заросли ежовника, которые при этом даже не колыхнулись. Что это было, мы так и не поняли.
После трех переходов на оба берега мы с Петровичем посмотрели в карту с пометками и синхронно кивнули:
– Подкова.
А Смирнов еще и добавил победно:
– И что я говорил?
– А говорил ты, Петрович, то, что карту эту надо теперь так прятать, что я даже не знаю. Если ты все же прав, конечно. Куда двигаем?
– Чуть дальше, там покажу место.
Лодки вышли на середину реки и набрали скорость. Вокруг все те же не очень высокие, но обрывистые берега, странная тайга, справа почти синяя, а слева совсем зеленая, небо с редкими белесыми облаками высоко-высоко, привычный ветерок с севера. Жужжат моторы, плещется мелкая волна в поднятый плоский нос джонки. Плечо уже не устает, привык к румпелю. Чуть бензином пахнет, пролили при заправке.
И почти сразу навстречу попалась длинная кержацкая лодка с тремя мужиками на борту, но мужики никакой агрессии не проявили, равно как и морды у них не перекосило. Похоже, что Симон с Тихоном все же весточку донесли до своих, нас уже опознают и за опасность не считают.
Шли недолго, минут десять, не больше, до того как Смирнов показал вперед:
– Вон туда давай, на террасу. Ручей видишь? Вот у него камешки, перекат, не влети в них, к слову. Там и встанем лагерем.
– Берег правый, – без всякого воодушевления констатировал я факт.
– Правый. Но ручей там и перекат там. Если тут что есть, то начинать искать надо оттуда, самое место.
– Да я в курсе. Золото тяжелое, под перекатом яма, нести его и рекой, и ручьем может, в той точке самая ловушка. Но если тут есть жила, то где она находится?