– Что украли у Братства, как думаете?

– Было бы странно, если бы я знал.

– Давайте так – вы делитесь со мной догадками, а я изменяю меру пресечения на домашний арест.

– Все это похоже на какую-то разводку, – процитировал я строчку из песни группы «Ленинград».

– Почему же?

– Вы сказали, что постановление об аресте уже на подписи.

– Совру – много не возьму. Да и что вы теряете на самом деле?

Я пожал плечами.

– Домашний арест?

– Домашний арест.

– Могу предположить, что украли у Братства блокираторы действия чарометов. Не только сертифицированных, вообще всех. В этом-то все и дело.

– Сколько блокираторов ушло на сторону?

– Полсотни.

Могилевский хмыкнул.

– Сорок три вернулись обратно, а у них подгорает, будто задницу скипидаром намазали. Нескладуха.

– Возможно, это лишь официальная версия и украли что-то еще, – пожал я плечами и напомнил: – Так что с домашним арестом?

– Ждите ответа, – фыркнул Могилевский и покинул комнату.

Ждать пришлось никак не меньше получаса. А потом дознаватель вернулся с какими-то документами в руках и первым делом уточнил, готовы ли показания.

Чувствуя неприятную неуверенность, я передвинул стопку исписанных листов на другой край стола. Могилевский наскоро просмотрел их и наставил на меня указательный палец.

– Продолжаете утверждать, будто действовали в одиночку? – прищурился он. – У нас есть свидетели!

Я поморщился.

– Ближе к делу.

Дознаватель усмехнулся.

– На имя Воеводы поступило обращение от коллектива Госпиталя, пациентом которого вы являетесь. Пишут, вы совсем плохи. Просто на ладан дышите. Просят не запирать в камеру и позволить проходить лечение. Врут ведь, да?

– У вас есть собственные специалисты, пусть проведут обследование.

– Не врут? – удивился Могилевский. – Сочувствую. То-то вы себя совсем не бережете.

– Так что с мерой пересечения?

– Учитывая обращение, готовность сотрудничать со следствием, отсутствие доказательств в причастности к убийству и отказ Братства провести оценку похищенного имущества, принято решение поместить вас под домашний арест. Подпишите.

Я подписал, и дознаватель указал на дверь. Мы вышли в коридор, и Могилевский придержал меня у лестницы.

– Два момента.

– Слушаю.

– Вы с соседом в списке Линева, я говорил? Поэтому и не закрыли. Но закроют, если появятся улики или пойдет на сотрудничество Братство. Это вам ясно?

– Что второе?

Могилевский помахал у меня перед лицом обращением из Госпиталя.

– Если я узнаю, что вы спите с кем-то из подписантов, пеняйте на себя. Отправитесь в изолятор.

– Белены объелись? – опешил я. – Вам-то какая разница, с кем я сплю?

– Мне какая разница? Я ходатайствую о домашнем аресте на основании медицинского заключения, подписанного в том числе вашей сожительницей, – это нормально вообще? Да это курам на смех! – выдал Могилевский и ухмыльнулся. – Ну и чтоб жизнь медом не казалась. Мотив к сотрудничеству со следствием будет.

– Да ладно вам…

– Я предупредил, – ответил дознаватель уже на полном серьезе. – Узнаю – закрою.

Я мрачно глянул на дружинника, но в бутылку не полез и вместо этого посоветовал:

– Проверьте финансы гравировщика. Его и родственников.