Достал «ауровизор» компактный, тот, что сделал из вортексовского монокуляра, огляделся. Прямой угрозы не видно вроде, правда, вон там, левей, на самой границе видимости, темное пятно… кажется. Но неподвижное. Я откинул приклад «рема», который прихватил сейчас вместо винтовки, и осторожно пошел вперед, внимательно глядя и под ноги, и по сторонам. И почти сразу уперся взглядом в какой-то странный низкорослый кустарник, разросшийся на несколько метров в разные стороны, местами проросший через волчий скелет.

Не помню такого, даже с картинок, а всякими пособиями по блужданию в северном лесу Диего снабдил меня в избытке. Ветки толстые, кривые, с шипами, на них бледно-голубые ягоды, крошечные совсем. Подошел ближе, присел, разглядывая. Вдруг показалось, что пара ближних ко мне веток шевельнулась. Интересно… Чуть ближе поднес руку – и точно, зашевелились, причем не ко мне тянется, а как-то… ну его на хрен, короче, на себе испытывать. Просто обойдем. Стопроцентная гарантия того, что дрянь какая-то, причем опасная дрянь.

– Сань, сфотографируй аккуратненько, это новое что-то.

И куда тут эти колышки втыкать? Ни одной прямой линии на уровне земли. Выше попробовать? Можно. В этот пень, дальше вон в ту корягу…

В пень воткнул легко, а от коряги отскочил, увидев, как под ней что-то зашевелилось. Блестящий черный чешуйчатый бок с синеватым отливом. Змея, причем крупная, и при этом явно что-то с Севера. Пальнул в нее зажигательной картечью – сработало. Задергалась, затем загорелась и почти до пепла сгорела за минуту. Точно нечисть, на огонь только она так реагирует.

– Сань, да что тут за место вообще такое, а? – досылая следующий патрон, выдохнул я.

– А знаешь… тут вот что может быть. – Саня как раз смотрел в чарофон, подключенный к прибору замера поля. – Здесь что-то вроде эпицентра «подковы», верно? Поле интенсивней по краю, но центр примерно здесь. И вся эта хрень инстинктивно сюда и лезет или тут и разводится. Других теорий нет.

– Может быть, и так. Ладно, надо до конца довтыкать это все, – показал я оставшиеся колышки, – и на берег валить.

На берегу Петрович уже к делу приступил. Надев бродни, а если точнее, то непромокаемый полукомбез до подмышек, он уже влез в воду за камнями переката, набирая оттуда грунт черпаком на длинной ручке и вываливая в пластиковый таз. Платон уже один такой таз вынес на берег и стоял рядом в воде со вторым наготове.

– И как там наверху? – Мила сидела в лодке, положив свой карабин на колени.

– Тихий ужас, иначе не скажешь. Двое моют, остальные посменно сторожат, иначе никак.

– Я сейчас «призрачное око» запущу, – сказал Саня, забираясь в свою сумку. – Огляжу окрестности. А так – да, Мил, Коля прав, что-то тут совсем место поганое.

– Дим, ты их тут прикрывай пока, а я к Петровичу пойду, мыть помогу.

Скинул подвесную и сапоги, перевесив кобуру с револьвером просто на себя, влез в бродни, подогнал помочи. Теперь можно и в воду лезть. Шурша галькой под ногами, пошел к перекату.

У нас четыре лотка, Смирнов успел сделать, но лучше пока вдвоем, остальных еще учить нужно. Работа несложная совсем, но навыка требует. Петрович, увидев меня, крикнул, стараясь перешуметь ручей: