«А что - „твой стиль“? - вопил я мысленно, и мысленно бил бокалом о стену».

Милая моя, развратная, божественная, сладкая, какие воображаемые сцены я устраивал.

- Ты говоришь, что ждала меня? Что тебе был никто не нужен? - кричал я. - Ты лжёшь! (О, я был так пошл в своих обвинениях! Даша вполне могла сказать бы мне: «Ты старомоден, как граммофон, Егор!», но она молчала, с интересом поглядывая на меня, быть может, догадываясь о том, что я думаю; иногда легко касаясь моей по бритой в области черепа и небритой в области скул…)

- Это неправда! - клял я ее мысленно. - Бесконечно выспрашивая тебя, я выяснил, что за год, предшествующий моему появлению, ты сменила двенадцать мужчин! Но даже это не самое страшное, - ты ведь не меняла их каждое тридцатое число, каждого месяца. Ты жила с (мысленно я называл имя одного из), а в это время встречалась с цыганом, со своим бородатым психологом, ещё с кем-то, - все они не разделяются временем. В разные выходные одного месяца ты спала с разными людьми! Если бы ты забеременела тогда, ты бы даже не знала чьё дитя ты будешь носить!

- Ты изуродовала меня. Ты создала урода. Я тронут тобой до глубины души. Их лица плывут передо мной, их руки распинают тебя ежедневно в моей голове. Я хочу иметь что-нибудь своё! У меня уже было в интернате всё общее! Я хочу своё!

Я смотрел на неё сумасшедшими глазами и молчал.

- Я так мечтаю зайти с тесаком за пазухой к каждому из твоих кавалеров. Я так мечтаю собрать классифицированные тобой органы этих мужчин в один пакет. Большой прозрачный целлофановый пакет, будто бы наполненный раздавленными помидорами, - полный яйцами и скурвившимися членами. Я вижу, как я иду по улицам, из пакета капает на асфальт, а мимо меня проносятся машины скорой помощи, спешащие в те дома, где я только что был. Я хочу принести этот пакет тебе и сказать: «На! Это - твоё!»

- Что с тобой, Егор? - прерывая мои до неприличия патетичные внутренние монологи, спрашивала ты, когда я открывал тебе дверь в кафе, чтобы пропустить тебя.

- Егор? Что случилось? - ещё раз спрашивала ты, видя мою унылую физиономию.

Мы любили ходить в кафе. Когда у нас не было денег на кафе, мы сдавали в ломбард мой золотой кулончик или какие-нибудь бирюльки, которые дарили Даше ее мужчины.

- А это кто подарил? - по обыкновению спрашивал я, когда Даша извлекала из своей очень маленькой сумочки, помещавшей, однако, массу полезных вещей, очередное украшение.

- Знакомый один.

- Какой знакомый?

- Я тебе о нем рассказывала…

И она называла ещё одно имя.

Я перебирал эти имена в голове, зачем-то перебирал их всё время, может быть, выискивая смысл в их последовательности. Но смысла не было.

Даша серьезно подходила к выбору блюд в кафе. Она заказывала много всего. Я мучился опасениями, что у нас не хватит денег, и скользил глазами не по названиям блюд, а по ценникам, и только натыкаясь на приемлемую цифру, читал написанное слева от цифры, («…так-с… Это у нас, что такое дешевое? Зажигалка… Читаем снова. Это дорого, это дорого, это дорого… Всё. Так, ещё раз…») Тем временем Даша уже диктовала официанту заказ, и я вздрагивал от каждого названия. Дашу, судя по всему, вопрос расплаты не волновал совершенно, - она пришла отдыхать.