Я бы хотел, чтобы Даша была художницей, - у неё было зрение. Когда Даша говорила о мужчинах, я чувствовал себя неуютно, я стремился к зеркалу, чтобы увидеть себя ещё раз, но другими, новыми глазами, - я вдруг понимал, что прожил двадцать с лишним лет и не видел своих ключиц.

«Но ведь всё, что она говорит, всё это изощрённое знание, у неё было и до меня, всё это она изучила до меня, любила до меня?» - думал я.

Это стало моей основной целью, - узнать о мужчинах моей девочки всё. Я старательно изображал равнодушие, и задавал, как бы ненароком, наводящий вопрос. Я с удовольствием задавал бы прямые вопросы, (где, когда, как именно и сколько раз), но, я повторяю, она не любила назойливости. Любая беседа должна быть к месту и к настроению. Как одежда. Ничто не должно выливаться в выяснение отношений, тем более, в допрос.

Это могло быть так. Случайно, скажем, по дороге в кафе, зашёл разговор о лошадях.

- Я раньше никогда не кончала, - неожиданно начинает откровенничать Даша, - Я даже думала, что так и должно быть. Я научилась кончать на ипподроме. Когда едешь на лошади - и она меняет шаг, скорость - вот в эти секунды… когда входишь в ритм езды… это подступает. И у меня стало получаться, - я поняла, в чем дело. Нужно уловить ритм.

И здесь, будто крадучись меж расставленного на полу хрусталя, в разговор вступал я. Получалось плохо, - раздавался звон, видимо, я что-то ронял, но Даша не подавала виду. Может быть, это было ее не до конца осмысленной забавой, - потягивать меня за нервы, (так ребенок оттягивает струны у гитары). Но, скорее, она, действительно, воспринимала всё, что говорила мне, легко.

Мужчины выходили из-за самых нежданных углов и закоулков ее жизни.

Обмолвившись о ком-либо из них, она, если я просил, всегда рассказывала что-то, однако ее интересовала, по большей части, духовная сторона отношений ее отношений с мужчинами, меня - физическая. Я никак не мог себе представить, что эти губы и эти руки…

Что они были для нее? Кто она была для них?

Семнадцатилетняя девочка, черно-алый цветок, биологическая редкость, лакомый кусочек для психолога за тридцать? Сумасшествие для вернувшегося с зоны рецидивиста? Бесшабашная самочка, изящное существо двадцати лет, которая не откажет очаровавшему ее мальчику, юнцу?

В ночных клубах, закатившись туда с пьяными друзьями, я высматривал похожих на нее, - брюнеток, с короткими волосами, с почти бесстрастным, чуть строгим взглядом, неестественно изящных, большегрудых. Иногда мне везло, - я видел что-то подобное ей. Они ничего не значили для меня сами по себе. В них я видел ее во временной ретроспективе, - ее до меня. Вальяжные посетительницы ночных клубов, меняющие мужчин в разные вечера, изящно играющие в бильярд, пьющие сок маленькими глотками, целующиеся, закинув голову, в центре танцзала, уезжающие на скользких и лоснящихся, как леденцы, машинах, - неужели это и она тоже? Я безобразно напивался, глядя на них, похожих на нее, но не подходил к ним, никогда.

Позже Даша, когда я поделился с ней своими кабацкими страданиями, заявила, что никогда не знакомилась с мужчинами в ночных клубах, - «это не мой стиль».